Вольный стрелок
Шрифт:
Разгорячившийся и уже изрядно пьяный Свиридов не оценил того, что подбежавший страж порядка с воплем вытянул его резиновой дубинкой. В следующую секунду бедняга милиционер полетел в один угол, а его напарник — в другой, а третьего, самого ретивого и даже успевшего вытащить табельный пистолет, чтобы прищучить разошедшегося негодяя, Влад прямым ударом левой ноги отправил в глубокий нокдаун, что где-то по соседству с нирваной.
Конечно, образ мышления спецназовца понятен: как несколько жалких бандитов осмелились оскорбить его, элитного офицера ГРУ, который смотрел в лицо смерти уже тогда, когда эта редковолосая замесь
Который видел весь свей.
Мерз во льдах Антарктиды, дрался голыми руками с обезьянами-убийцами Индонезии, плавал в кишащей пираньями Амазонке и прыгал с уходящего под откос со скоростью сто километров в час поезда.
И они что-то пытаются сделать с ним!
…Безусловно, он был пьян и не прав.
И когда его все-таки поймали и посадили в КПЗ, он горько задумался над тем, как порой прихотливо и попросту смехотворно складывается судьба: пройти в буквальном смысле через ад, взять на себя перед богом грех сотни убийств — и сесть в тюрьму за нанесение средней тяжести телесных повреждений и оказание сопротивления правоохранительным органам.
Но его жизненному пути не суждено было — хотя бы временно — заглохнуть на такой нелепой фарсовой ноте. Вскоре его освободили. Хотя цена, которую он за это заплатил, была достаточно высокой.
Его освободили по ходатайству того самого Валерия Маркова, с чьими ребятами он так ловко разобрался в кафе. Но вовсе не для того, чтобы устроить самосуд и благополучно спровадить его на тот свет.
Марков, сам «афганец» и бывший боец армейского спецназа, не то чтобы оказался в претензии на Свиридова, но в личной встрече даже выразил свое восхищение его действиями.
— Сразу видна школа, брат Володя! — Марков, рослый, статный парень лет тридцати пяти, тяжело хлопнул его по плечу сильной ручищей и ухмыльнулся во все широкое приветливое лицо. Бандита Валерий Леонидович напоминал чрезвычайно мало и по внешности, и по манерам, и по выговору. — Спецназ?
— Спецназ, — сквозь зубы ответил Свиридов.
— В Чечне был?
— Везде я был.
— Что, и в Афгане? — обрадовался Марков. — Ну, тогда совсем родной. За что ж ты так моих дуболомов-то?
— Вот за это самое. А если хочешь поподробнее, спроси у них самих, если там кто уже очухался.
— Да мне с ними неинтересно разговаривать, я наперед знаю, что они там лепетать будут. А вот с тобой интересно. — Китобой посмотрел на Влада тяжелым испытывающим взглядом и потер пальцами виски. — Ты серьезно влип, Владимир. Я могу тебя отмазать, но в наше время ничего не делается даром. Услуга за услугу.
— Мне в самом деле нет никакого интереса протирать нары, — незамедлительно отозвался Свиридов, — что же ты хочешь?
Марков хотел, можно сказать, совсем немногого.
А именно — убить одного замечательного государственного деятеля. Совмещающего работу в городской мэрии и активный — и весьма сомнительный, а порой попросту противозаконный — бизнес. До недавних пор он покровительствовал, а теперь на волне президентской кампании (напомню, это был 1996 год) решил реализовать
Марков решил начать ответные военные действия, но два следующих одно за другим покушения на ренегата провалились.
Именно в этот момент под руку подвернулся явно не дилетант в науке убивать Владимир Свиридов. И такова была теперь плата за его свободу.
Убить Веселова.
Он честно расплатился по представленным ему счетам.
Причем в процессе подготовки к финальному выстрелу Влад увидел красу и гордость администрации с таких отвратительных сторон, что испытал искреннее желание стереть с лица земли этого порочащего человеческое племя мерзавца даже безвозмездно.
После этого он не расстался с Марковым, и этот союз дал свету Чистильщика, Робин Гуда наших дней, погрязшего в крови, грехе, часто смеющегося от разочарования и боли, мифического киллера Поволжья — Вольного Стрелка.
Нелепая, грустная сказка наяву.
Глава 6
ГОСТИ ГОСПОДИНА ЛУКИНСКОГО
Влад недаром вспомнил свое первое дело — с Веселовым. Потому что Михаил Лукинский и по своему положению, и по своим занятиям с единовременным совмещением коммерческой и политической деятельности напоминал покойного сотрудника мэрии. Кроме того, по отзывам общих знакомых — а, как известно, все люди планеты знакомы друг с другом через цепочку в пять человек, — он слышал о нем сомнительные и противоречивые отзывы. Но все это требовало тщательной проработки.
Все-таки он, Влад, так и не смог опуститься до уровня обычного, пусть исключительно высококлассного, киллера. Для него существовали многие этические барьеры, общие для всех людей.
Какая глупость, часто закрадывалась мысль. Но, быть может, именно благодаря этому, а не только исключительному искусству выживания он все еще не отправился держать ответ за грехи перед богом.
Он часто вспоминал о боге. Странно, но и их идеологический, а в сущности, духовный наставник в спецотряде «Капелла» профессор Климовский часто упоминал бога.
И это в то время, когда только суетная атеистическая чесотка забавляла серые безликие массы в этой проклятой этим не существующим для них богом стране — и то лишь как попытка беспомощно ощупаться в этом мире.
И вот сейчас, как то ни странно, он направлялся в церковь. В Воздвиженский собор. Нет, Влад вовсе не считал необходимым систематическое посещение церкви и аккуратное соблюдение налагаемых церковью запретов, обязательств и постов. Это было бы фальшью и лицемерием.
Для этого ему нужно было выполнять хотя бы одну заповедь: не убий.
Так, как выполнял ее бывший его боевой товарищ Афанасий Фокин, который принял священнический сан, поставил крест на прошлом и теперь служил литургии в упомянутом соборе.
Он нашел высокого благообразного священника в неподобающем для того месте, а именно в мужском туалете.
— Здорово, отец Тук! — весело приветствовал Влад Фокина, а ныне преподобного отца Велимира. Тот басовито кашлянул и строго поглядел на Свиридова.
— Что, душегуб, опять умерщвляешь мою паству, аки агнцев на закланном месте? — гнусавым монашеским голосом, чуть нараспев, произнес он.