Вольный стрелок
Шрифт:
А в остальном вилла не пострадала. В здание попало две-три шальные пули, одна, правда, в стекло (здание, понятно, берегли), а в саклю не было ни одного попадания. Вот и все.
– Пойду соберу оружие на косе, – сказал я Анчару. – И можно ехать за Мещерскими.
– Пойду соберу на стол, – в тон сказал он. – И стекло заменю в окошке.
Я отстегнул швертбот, который благоразумно в битве не участвовал, и на веслах пошел к косе.
Подобрав шесть автоматов и два уроненных в панике рожка, я решил спрятать их в пещерке,
Я сложил трофеи в лодку и обошел на ней косу, пристал к берегу почти рядом с пещеркой. Вытащил нос швертбота на берег, взял в обе руки автоматы за ремни. Захрустел усталыми ногами по гальке.
– Здравия желаю, – сказало у меня за спиной. – Не поворачиваться.
Не буду.
– Оружие на землю. Руки за голову. Задом – шагом марш.
Легкий толчок в поясницу остановил меня и дал понять, что Боксер выдернул из-за пояса мой пистолет. А щемящий, царапнувший по сердцу звяк показал, что он небрежно отброшен на камни.
Вот сволочь, ведь моему старику «вальтеру» (дедов еще трофей) скоро шестьдесят, пенсионер уже. А как воюет! Тебе, подлецу, и не снилось. И всегда – за справедливость, за добро, против зла и неправды, заметь себе.
– Шесть шагов вперед. Можешь обернуться.
Что я и сделал.
Боксер, все еще в бронике, стоял на большом плоском камне, расставив ноги и направив на меня ствол автомата.
– Неплохо получилось, да? – улыбнулся он.
– Откуда я знаю? – удивился я. – Еще не вечер.
– Это смотря для кого.
Резонно, по существу.
– Я сяду, не возражаешь? Устал. А ты постоишь. – Он сел на камень, оперся на него левой рукой; автомат на колене, правая рука – на рукоятке, палец – на спусковом крючке. – Разговор будет долгим.
– Это зачем же?
– Хочу узнать, откуда такие Серые берутся? – нагло соврал он. Совсем не к тому подбирается.
– А это такие, как вы, нас порождаете. Диалектика так говорит, – пригодилось-таки словечко.
– Ну да, – улыбнулся он. Любит улыбаться. Как Мещерский – плечами пожимать. – Зло порождает зло.
– И наоборот тоже верно, – уточнил я, начиная скучать.
Ну да ладно, потерплю. Может, в его трепе найдется щелочка, куда Серый сможет шмыгнуть – и был таков.
– А все-таки. Мне непонятно. У тебя была возможность продать информацию…
– Я друзьями не торгую. И принципами тоже. Я чуточку честный, – и добавил про себя: первым не стреляю, стреляю последним.
– Гордый, – естественно, с усмешкой.
– Я сяду, тоже устал. И вам спокойнее.
– Скоро отдохнешь.
Догадался бы Анчар, что я не случайно задержался. Снял бы его выстрелом в голову вон из-за того выступа. И еще бы один автомат заработали.
– Где кассета? –
– Кстати, – попер я, – вам известно, что в ней? Вот именно. А ведь вы столько из-за нее трудились. Столько потеряли. Не жизнь ли?
Он изо всех сил подталкивал меня взглядом. И я не разочаровал его.
– В ней заложена информация о точках, где хранятся огромные ценности. Это страховые запасы организаций, нескольких мощных организаций. Запасы на все времена и на все случаи. Банально звучит, но я не подберу другого: им нет цены…
Во взгляде его были не только живейший интерес и алчность, но и нескрываемое презрение к дураку Серому. Вечно пьяному и вечно влюбленному.
Где же Анчар? Спит, негодяй. С трубкой в зубах и со стаканом в руке.
– Раз уж мы расстаемся навеки, – я ли уйду, он ли, но натравить их напоследок на Бакса просто сам Бог велел, – скажу больше. Эти запасы созданы организацией за много лет. И ваш мудрый хозяин Бакс готовится к их реализации за рубежом. Своими руками и в свой карман.
Он поверил. Да кто ж из них не знает Бакса? Да хрен с ним, с Баксом. Где Анчар? Времени в обрез. Сейчас он снова задаст главный вопрос. И я отвечу.
– Где кассета?
– В Москве. В МВД Российской Феде рации. У генерала милиции Светлова. С моей пояснительной запиской.
Он обозвал меня словом из кроссворда. Из пяти букв. Для начала.
– Какой же ты м… – убежденно повторил Боксер. – Таким нельзя жить. Они опасны для общества.
Правая рука его дрогнула, я уже не сводил с нее глаз. И мне показалось, что ремень автомата сам по себе шевельнулся, изогнулся и шлепнул его по ладони.
Боксер вскрикнул.
Я уже был в прыжке и успел отбросить ногой автомат.
Но ему было не до автомата. Ни до чего вообще. Он в ужасе смотрел на ладонь. Протянул ее мне.
Змея, между тем, нашкодив, ускользнула в щель. Это была та самая, про которую говорил Анчар: раз укусит, другого раза не надо.
Боксер, рыча, впился зубами в руку, прокусил, стал давить кровь из раны.
– Что ты смотришь? – крикнул мне. – Помоги.
– Зачем? – холодно спросил я. – И за что? За все зло, что вы творите в стране? За то, что ты собирался отдать мою любимую своим бандитам на растерзание?..
– Отвези меня в больницу, – он совсем потерял голову. – Мы успеем.
– Что, больно? – посочувствовал я. – Скоро пройдет.
Я собрал оружие и уложил в лодку (оставлять его в пещерке уже было неразумно; когда обнаружат труп Боксера, обыщут все кругом). Отыскал свой пистолет, сунул за пояс.
Подошел к Боксеру.
– А ведь ты бы мог закончить жизнь со всем по-другому, – сказал я на прощание.
– Иди ты на … – прошептал он.
Но я не понял. Не знаю таких грубых слов.
Я столкнул лодку в воду, сел за весла. И тут появился Анчар, жуя на ходу.