Волонтер: Нарушая приказы
Шрифт:
Золотарев тут же затребовал карету. И когда она была у ворот, приказал мчаться к бастиону «Триумф», где сейчас под обстрелом руководил обороной полковник Барнер.
Шведы уже заняли равелин и вовсю там командовали. Теперь, когда до стен города было рукой подать, началось строительство подкопа. Необходимость в массированном обстреле начинала отпадать, проще было заложить бомбу под основанием бастиона, и взорвать.
Фельдмаршал Карл Густав Реншильд вызвал к себе офицера командовавшего минерами и распорядился, чтобы те делали подкоп под бастион. Тот тут же убежал выполнять приказание. И вот в районе захваченного
Ближе к вечеру в направлении равелина направилась группа солдат с бочками, заполненными порохом.
– Сколько у нас временим? – Поинтересовался Золотарев, разглядывая их в подзорную трубу.
– От силы час. – Проговорил полковник Барнер.
– А потом?
– Потом бастион рухнет, и неприятель устремится в город. Сколько времени нам удастся задерживать его на развалинах одному богу известно!
Андрей опустил подзорную трубу и печально взглянул на полковника.
– Не уже ли, все кончилось?
– Скорее всего – да.
Золотарев собрался было уже уходить, когда на бастион вбежал солдат Белозерского полка.
– Господин комендант, – прокричал он. – С воздушного шара было замечен большой конный отряд.
– Шведы? – уточнил Андрей.
– Вроде – наши. Знамена русские.
– Князь Голицын с подкреплением, – вздохнул облегченно Золотарев.
– Боюсь, что нет господин комендант. Идут стройными колонами с юго-востока. Вероятно, из-под Пскова.
Оттуда мог прийти Александр Данилович с драгунами, но за помощью к нему, он Андрей никого не посылал. Если только… Если только воевода Иван-города это сделал. Не эту помощь ожидал Золотарев. Лучше бы подмога из новой столицы появилась, а не от Светлейшего. Тот, так считал эстонец, вполне возможно, что имел на Андреса зуб. Но выбирать не приходилось, город оказался на самом краю между жизнью и смертью. Неизвестно, как бы поступил с ним командующий шведской армией, а с Александром Даниловичем, он уж попытается найти общий язык. Глядишь, и государь заступится.
Взрыв раздался неожиданно. Словно землетрясение прошло. Стена стала медленно уходить вниз, поднимая в воздух пылевое облако. Андрей закашлял.
– Взорвали ироды! – Вскричал полковник Барнер. – Теперь у нас нет выбора, как сдерживать атаку. Надеюсь, Светлейший князь успеет к нам на выручку.
Вдали застучали барабаны и запели флейты. Андрей посмотрел в подзорную трубу. По полю колонами, двинулись шведы. Реяли на воздухе их сине-желтые полотна знамен. Что-то кричали служивым офицеры.
– У, нелегкая, – проворчал откуда-то взявшийся Федот Скобельщина.
И тут из леса выскочили несколько кавалеристских полков. С гиканьем и с криками «Ура!», они влетели в шведские колоны. Рубя саблями супостата. Впереди, Андрей хорошо видел его в подзорную трубу, сам Светлейший князь – Александр Данилович Меншиков.
– Горячая голова, – проговорил полковник Барнер, – Данилыч. Ох, горячая голова. Ни себя не бережен, ни солдат своих. Зато, как вовремя.
– Разреши господин комендант, – проговорил Яков Полонский. – Я со своими драгунами навстречу Александру Даниловичу выступлю. Дай бог, вдвоем и поколотим неприятеля.
– Ступай, – скомандовал Андрей.
Минуты через две, когда там под стенами города, драгуны Меншикова рубили неприятеля, к ним на помощь, сквозь образовавшийся пролом из Нарвы вылетели драгуны Полонского.
Бойня началась на славу.
– Эх, дай и мне пошалить, комендант, – проговорил Федот Скобельщина, – не могу я сидеть и смотреть, как наши там рубятся.
Получив разрешения, он со своим полком выступил из города. И стало понятно, что инициатива в этой битве русскими перехвачена.
– Ты, что это себе позволяешь! – Метал на следующий день гром и молнию, князь Меншиков. – Что, государь наш велел, знаешь? Вижу, что знаешь. Так почему против воли его пошел?
Как только битва была закончена, а оставшиеся в живых шведы предпочли отступить, драгуны Меншикова и Полонского вернулись в город. Торжественно въехали в городские ворота. Зло посмотрел на встречающего, на крыльце ратуши Золотарева, но ничего не сказал, а всего лишь потребовал предоставить для его солдат квартиры, где те могли бы отдохнуть. О том, что вскоре в Нарву прибудет государь Московский Петр Алексеевич, Александр Данилович сообщать не стал, решив тем самым приготовить, для возомнившего себя творцом эстонца, сюрприз. Андрей тут же предложил выделить князю комнату в доме коменданта, но тот отказался и тут же объявил, что собирается провести эту ночь у бургомистра.
– Кстати, где он?
– Он, арестован ваше сиятельство, – проговорил полковник Барнер.
– Почему, и с какой стати? – Воскликнул Данилыч, грозно взглянул на Золотарева. – Я тебя спрашиваю?
– Пытался сдать город, – прошептал Андрей.
– Что? Не слышу?
– Пытался сдать город.
– Освободить. Причем немедленно.
Привели старика. Меншиков спустился с крыльца, обнял и по-отцовски (в данном контексте это было, как-то нелогично) расцеловал его.
– Вот он истинный герой Нарвы, – воскликнул князь. – А теперь веди, старик к себе домой. Дай полководцу отдохнуть, после тяжелой битвы.
Ну, а утром разъяренный, как лев, прискакал в дом коменданта. Ворвался, как ураган в кабинет Золотарева. Тот уже хотел было предложить Светлейшему князю кресло, но в этом, же кресле оказался сам.
– Против воли государя, пошел, – орал тот, – государь велел сдать город, если к нему шведы подойдут, а ты. Где царевич?
– В Санкт-Петербург за подмогой отправлен, – пролепетал Андрей.
– А, что до Пскова разве дальше? Или ты меня эстляндец боишься?
Комендант опустил глаза. Смотреть на лучшего друга царя было страшно. Вчера он не ожидал сегодняшнего поворота. Думал, Меншиков будет недоволен только из-за того, что бургомистр арестован. Хотел было оправдаться в причинах ареста, но не успел.
– Боишься. А, вот Яков Клеймен, не испугался. Пока ты из себя полководца корчил, он ко мне человечка послал. Сволочь, ты Ларсон, сволочь.
Тут дверь в кабинет отворилась и вошла Марта. Он посмотрела сначала на кричавшего князя, потом на супруга. Затем подошла к Меншикову и проговорила:
– Не смейте на него кричать. Он, как мог, пытался отстоять город.
Алексашка взглянул на женщину. Прошелся по комнате и опустился в свободное кресло.
– Тебе повезло золотарь, – проговорил он, припомнив первую должность, Андрей при государе, – скажи спасибо своей жене. Я покричал, гнев спустил. Мне моих людей жалко, что сейчас под стенами города лежат. Я, отойду, а вот государь…