Волонтеры Челкеля
Шрифт:
– Никак срезали, – удовлетворенно заметил Косухин.
Венцлав на секунду замер, прислушиваясь, затем уверенно бросил:
– Затаился – хитрит!
– А этот все лупит, – Косухин кивнул на окно комнаты, выходящей на пустырь. Пулеметчик как будто услыхал его, и следующая очередь легла совсем рядом. Степа невольно пригнулся, но комполка даже не моргнул.
– Товарищ Венцлав! – крикнул Косухин, падая на снег. Следующая очередь пустила фонтанчики совсем рядом с его головой.
– Вас что, беспокоит пулемет? – усмехнулся краснолицый. – А
Он вновь замер, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом. Одна из них, разорвала шинель, но Венцлав и не шелохнулся. Косухин сглотнул – еще две пули пропороли серое сукно…
– Товарищ… – прошептал он и замолчал.
– Все в порядке, Степан Иванович, – вновь усмехнулся командир 305-го, поворачиваясь к Косухину. – Ладно, если вас это смущает…
«Смущает?» – только и смог подумать Степа.
– Не удивляйтесь, Степан Иванович. Когда вы сами станете бойцом нашего полка, то поймете… Ну, пора закругляться. Как я понимаю, за тем пулеметом мой должник… Дайте-ка свой карабин!
Степа, стараясь не обращать внимания на пули, привстал и протянул оружие Венцлаву. Тот передернул затвор, поглядел в сторону невидимого за стальным щитком пулеметчика, а затем, быстро подняв карабин, выстрелил навскидку. Пулемет замолчал.
– Вставайте, – небрежно бросил Венцлав. – Этот спекся!
– …Казим-бек! – крикнул Ростислав. – Георгий, вы живы?
В соседней комнате было тихо, пулемет поручика молчал. Лишь пули, влетая через разбитые окна, с привычным свистом впивались в штукатурку.
Арцеулов, пригибаясь, бросился к двери. Уже с порога он понял, что ничем помочь нельзя – поручик лежал на полу, прижимая руку к окровавленному горлу.
– Сейчас, сейчас… – бормотал Арцеулов, пытаясь оттащить Казим-бека в сторону от окна.
Поручик тихо застонал. Арцеулов нагнулся к белому, разом потерявшему все краски лицу молодого офицера. Губы Казим-бека дернулись, на них проступила кровавая пена. На миг открылись живые, полные боли, глаза, губы снова дрогнули – Георгий пытался что-то сказать.
– Не удалось… – расслышал капитан. – Вам… удачи…
Голова поручика дернулась и застыла. Глаза вновь открылись, но недвижный, холодный взгляд уже ничего не выражал. Казим-бек был мертв.
Арцеулов на миг застыл, не веря случившемуся, хотя уже не первый год терял товарищей. Затем он медленно перекрестился и встал. Георгий Казим-бек свою войну закончил. Его, Арцеулова, война продолжалась.
Он выглянул в окно и увидел, что картина изменилась – красноармейцы в серых шинелях не спеша перебирались через забор. Движения их были странными, немного замедленными, как будто они двигались по шею в воде. Удивляться не было времени. Арцеулов схватил связку гранат и, прижавшись к стене, стал ждать.
Серые шинели заполнили двор и на минуту замешкались. Ростислав подумал, что штурмующие начнут атаковать дом со всех сторон – через входную дверь и через окна первого этажа. Окна были забиты, но сам капитан, будь он на их месте, поступил бы именно так. Однако серые шинели решили играть не по правилам – десяток крепких ребят в незнакомых высоких шлемах простучали сапогами по ступеням высокого деревянного крыльца и навалились на дверь. Ну что ж, тем лучше…
Дерево трещало. Арцеулов осторожно выглянул в окно, успев заметить странные голубые знаки на шлемах красноармейцев, и, в очередной раз удивившись, аккуратно кинул связку прямо в серую мешанину тел.
Он не ожидал, что взрыв будет таким сильным. Капитана бросило на пол, он перекатился по осколкам битого стекла, вскочил и, схватив новую связку гранат, выглянул в окно.
От крыльца почти ничего не осталось. На черной земле валялись горящие головешки рядом с окровавленными бесформенными ошметьями.
«Это им за Казим-бека!» – подумал Ростислав.
Он выглянул в окно и поразился. Уцелевшие – а их было десятка два, стояли у самого крыльца, точно ожидая чего-то.
– Сдурели они, что ли? – вторая связка так и просилась на улицу. Но вдруг, словно по неслышной команде, серые шинели стали окружать дом. Через секунду послышался треск отдираемых досок – штурмующие ломились в окна.
«Все! – понял Арцеулов. – Теперь вниз… Если не успели – закроемся в погребе, дверь железная…»
Он сунул за пояс гранату, нырнул вниз по лестнице, почти сразу столкнувшись с Лебедевым.
– Мы пробили вход, скорее! – выдохнул полковник. – Где Георгий?
– Убит, – коротко бросил Арцеулов.
– Как?!
Лебедев замер, и по его лицу Ростислав понял – полковник действительно никогда не был на войне. Времени на разговоры не оставалось – в окна уже вваливались красноармейцы с голубыми знаками на шлемах. Арцеулов схватил Лебедева за руку и потащил к дверям подвала. Прежде чем захлопнуть их, капитан еще раз удовлетворенно отметил, что двери сработаны на совесть.
Он задвинул засов и перевел дыхание. В подвале было полутемно – горели две керосиновые лампы. В углу, окруженное грудой вывороченных кирпичей, чернело неширокое отверстие – как раз достаточное, чтобы пропустить человека…
– Где господин Казим-бек? – спросила Берг, стоявшая в стороне, у огромного металлического бака – очевидно, того самого, в котором был приготовлен страшный сюрприз. Профессор и Богораз были рядом, и вид их свидетельствовал, что мужам науки пришлось немало потрудиться на ниве труда физического.
– Господин Арцеулов сказал… – растерянно начал полковник, но так и не договорил.
– Господа! – резко, резче чем хотел, перебил его Ростислав. – Поручик Казим-бек убит. В доме красные. Надо уходить!..
Берг вскрикнула, профессор сурово нахмурился и перекрестился. Семен Богораз внешне никак не отреагировал и лишь чуть отшатнулся к кирпичной стене.
– Что там? – торопил Арцеулов. – Это ход?
– Извините, капитан, – Лебедев мотнул головой и глубоко вздохнул. – Да, похоже на подземный ход. Я все приготовил, можно уходить…