Шрифт:
Беззаботная юность.
Каждое утро начинается c чистых мыслей, словно с белого холста, который уже к обеду полон ярких красок и полуденного солнца.
Загорелое лицо Марины обдувал ветер от быстрой езды на велосипеде. Она мчала на своём двухколёсном по чуть знакомому приморскому городу. За две недели лета ей удалось изучить лишь несколько кварталов, но не весь город. Когда Марина отсюда уедет, то будет знать почти весь центр. А сейчас она летит на встречу к другу и, обогнув людный базар, ныряет во дворы заросших акацией пятиэтажек.
– Будь
Дверь хлопнула. Марина услышала бабушку, но и не думала слушаться. Она приехала сюда из Питера не для того, чтобы её снова ограничивали в передвижениях. Сюда не ходи, а туда даже не думай ездить. Это же маленький город, здесь все друг друга знают, ну что может случиться?
– Смотрела Крым 1? – Лёша даже не поздоровался.
«Научить бы этих провинциалов манерам…»
– Нет, а что там? – Марина остановила велосипед около низкой скамейки.
– В городе орудует маньяк, – таинственным голосом произнёс мальчишка.
– Прекрати! Ты ведь не веришь во всё это?
– Не верить в маньяков? – Лёша повёл бровью.
– Очень походит на предлог, чтобы сорвать наш план…
– Маринка, нет же… – засмущался Алексей. – Я хочу в поход, но разве тебе самой не страшно? Парней это отродье не трогает, нападает исключительно на представительниц прекрасного пола.
– Ну а вы с Валиком тогда зачем нужны? Будете охранять меня и Оксану.
– Маринка, он с ножом ходит!
– Господи, ну и мы нож возьмём! На пикник, как-никак…
Алексей нервно вздохнул и покосился на подругу. Если бы только это была не Марина Коновалова, а какая другая девчонка, парень отказал бы не раздумывая. Но её он ждал всю осень, а потом зиму и долгую весну. Исправно писал письма раз в две недели и раз в месяц получал ответ. Когда он видел в почтовом ящике заветный конверт из Питера, его сердце начинало биться сильнее, а дыхание учащалось. В апреле она написала, что приедет в конце весны. А в мае написала, что будет в городе в середине июня. И вот она здесь. Хочет взять друзей и поехать на гору. Там в лесу разжечь костёр и устроить пикник. Возможно, под покровом ночи удастся признаться ей в своих чувствах, а если повезёт, поцеловать. О каком маньяке может идти речь, если на кону первая любовь!
Лёша толкнул педаль, и Марина спешно оттолкнулась от скамейки – ещё не хватало, чтоб он её обогнал на своём стареньком «аисте». Они пересекли сквер и выехали к обнесённой коричневым забором школе. Здесь работали старшеклассники, перекрашивая бетонные панели в странный зелёный цвет.
– Привет! – Марина резко затормозила и спустила на землю ноги.
– Привет, – воюя с растрёпанными космами пшеничных волос, отозвалась Оксана.
– Долго ещё? – Девушка нетерпеливо осмотрела длинный забор, примыкающий к облупившемуся зданию спортзала.
– До той стены – и мы свободны, а что?
– Как что? Сегодня в поход!
– Ты что, не слышала о маньяке?
– Господи… – протянула Марина и театрально
– Нашли изуродованное тело, – зашептала Оксана, – всё в тонких порезах. Выглядят как царапины, но слишком глубокие, чтоб ими быть. Психопат орудует то ли лезвием, то ли скальпелем…
Марину передёрнуло. Она не понаслышке знала о возможностях скальпеля – в семье медработников затупившимися экземплярами резали каменную сыровяленую колбасу, словно это был мягкий голландский сыр.
– Зачем тебе вообще туда надо? – услыхав разговор, подтянулся Валентин. – Как с поезда сошла, только и разговоры о походе!
Он взмахнул широкой кистью, чуть не обдав девчонок каплями зелёной краски.
– Да, признавайся уже! – подначивала Оксана.
– Ладно… – выдохнула девушка и, оглядевшись, зашептала. – Там были одни ребята из Питера…
– Где? На горе? – тут же перебил Валентин.
– Да, – с видом секретного агента продолжала Коновалова. – Видели там эти сферы белые?
– На Тепе-Оба, что ли? – недоверчиво хмурился Валик. – Это же феодосийская обсерватория!
– Да? А чего же она тогда долгое время не была отмечена на картах? Обнесена колючей проволокой и закрыта для посещений?
Ребята переглянулись.
– Это сейчас она обсерватория, а раньше была секретной базой… – таинственным голосом продолжала Марина. – Как и посёлок Приморский и Орджоникидзе – это всё секретные военные объекты! Там, – она качнула головой на юго-запад, – вся гора изрыта подземными ходами. В земле подо мхом люди находят железные люки без опознавательных знаков. Наверху два купола, а внизу – пространства секретных лабораторий! У меня есть координаты одного из спусков, что ведёт прямо туда, где до сих пор проводятся опыты!
– Какие ещё опыты? – заговорил Алексей.
Казалось, его прежний романтизм как рукой сняло.
– Какие, какие… – вздохнула Марина. – Опыты над людьми!
Её глаза странно заблестели, и всем стало ясно, что похода сегодня не избежать.
Ребята купили в продовольственном сосисок и буханку чёрного хлеба. Захватили кваса, минеральной воды, а ещё газеты и спички, и отправились в путь.
Увенчанная телевизионными башнями, над городом возвышалась, словно миниатюрная Фудзияма, Лысая гора. От неё иссиня-чёрной грядой шла плотно заросшая низкой сосной Тепе-Оба. Здесь змеёй вилял серпантин перевала, а у подножия рядами металлочерепичных крыш расположились дачные кооперативы. Асфальтированная дорога круто взмыла вверх, а её обочины украсили кусты шиповника. Низкое солнце пробивалось из-за пышных сосновых лап, одновременно слепя и согревая последними лучами. Каждое утро оно кровавым диском просыпается в Чёрном море, но засыпает неизменно за этими горами. После знойного дня здесь вечерами выпускает ароматную смолу сосна и раскрывается ночная гвоздика. Ребята слезли с велосипедов и продолжили восхождение пешком. В траве застрекотала саранча, а воздух наполнился вечерней свежестью и комарами.
Конец ознакомительного фрагмента.