Волшебная мясорубка
Шрифт:
– Так мне что, старому, много надо, что ли, – сетовал Дэв. – Все у меня есть. И крыша над головой, и жевать чего. Казалось бы, живи, не горюй. Да вот люди-то чего творят, не уймутся.
– Да-а, – согласился с ним Мимненос.
– Так а вчера-то что было! – припомнил змей. – Самозванцы какие-то шесть дивизий к повстанцам сдаваться отправили. Так те их без разбору в котлован согнали, окружили и перебили до единого. – Мимненос закусил губы. – Вот тебе и люди – цветы Юдолии, – продолжал Дэв. – И город теперь весь к этим бандитам перешел. Революцию теперь делают. Оранжевый террор учиняют. Хсема своего в озеро бросили, а заодно и всех начальников к стенке
– Да-а, – вновь согласился Мимненос, – тяжко вам тут приходится.
– Ой, и не говорите, – продолжал Дэв. – Одно в жизни утешение – лирика, поэзия, так сказать.
– Сами, небось, сочиняете? – вежливо поинтересовался Мимненос.
– Так а кто ж из древних змеев стихов не сочиняет? – весело удивился Дэв. – Но, по правде сказать, сам я уже миллион лет ничего не сочинял, последнее время все больше послушать люблю.
– Может, все-таки чего припомните? – нерешительно предложил Мимненос.
– А, – махнул лапой змей, – и вспоминать-то нечего. Теперь в старости все, что по молодости было написано, кажется таким наивным, аж стыдно становиться. Ну, что-нибудь вроде:
Долго ль томиться еще мне в чужой стороне,Свой век коротая в этой пещере сырой?Сумрачно в сердце – боль и досада во мне,К дальним просторам дух устремляется мой.– Думаю, теперь вы понимаете, о чем я, – стыдливо усмехнулся хозяин замка.
– Мне даже очень понравилось, – похвалил Мимненос, а Дэв смущенно отвернулся и махнул в его сторону лапой:
– Да что вы! Сплошной юношеский максимализм. Но теперь вы будете просто негодяем, если не прочтете что-нибудь в ответ.
– Ну-у, – расплылся в улыбке Мимненос, – мои стихи не так печальны и глубоки, как ваши. Для меня лирика – это, скорее, естественный придаток драконьего быта, а вовсе не философия и змеиные грезы.
– Ну, давайте уже, давайте! – в нетерпении потирал лапы Дэв. – Только предупреждаю: я чересчур впечатлительный и всякой там крови, жестокости в лирике не переношу…
– Да, что вы! – смеясь, перебил его Мимненос. – Какая в моих стихах жестокость?! Я отродясь таких стихов не писал…
– Прошу-прошу! – захлопал в ладоши Дэв.
Мимненос задумчиво откинулся на громадном стуле, вытянул одну растопыренную лапу на обеденный стол, а другой почесал подбородок.
– Ну вот, к примеру, стихотворение, которое я написал уже в Хэтао, среди моих дорогих собратьев, – сказал Мимненос, и на какое-то время воцарилось молчание.
Как в былые лета древним мудрецам,Погулять весною захотелось нам.Крылья поразмяли, в воздух поднялисьИ в полете быстром за руки взялись.Устремились сердцем к рощам и холмам,К тем на горизонте голубым горам.Все кругом накрыли сетью облака,Подхватили змеев крылья ветерка.Вот и прилетели мы на пикничок,Разожгли веселый дымный костерок.Высятся деревья в сумраке лесном,Ручеек весенний ожил подо льдом.Радуясь приходу благодатных дней,МыПока драконы мирно беседовали и делились музами, Тариэл не находил себе места и пытался разузнать, где томится Нестан. Он тыкал Мимненоса в бок, чтобы заставить его говорить о деле. Наконец, он не выдержал и сам вклинился в драконий разговор:
– Ваше мудрейшество, мы ведь вот по какому делу…
– Да погоди, погоди ты о делах! – морщась, перебил его змей. – Войди в мое положение, дорогой, я же с драконами с мезозойской поры не общался.
Но Тариэл, припомнив свой прошлый визит, настоял на своем:
– Ваше мудрейшество! Я прибыл, чтобы забрать Нестан!
Воцарилось молчание.
– Погоди-погоди, – как бы припоминая, сказал Дэв. – Маленькая такая, светленькая, голубоглазая?
– Да! Да! – теряя самообладание, выпалил Тариэл.
Дракон покивал и негромко с сочувствием сообщил:
– Так ведь это… Она ж теперь с Амирбаром живет, – дракон осекся, разыгрывая неловкость.
– Как? – обессилено вырвалось у Тариэла, он весь потемнел и опустил опечаленный взор.
– Дружище, дорогой, так ведь поздно ты спохватился, – принялся «утешать» дракон. – Я ж тебе когда еще говорил: женись, коль так, женись! А ты все: да ну, какие наши годы, успеется…
Но юноша не слушал его болтовни. Не будь Тариэл влюблен, он бы не поверил ни единому слову этого лукавого змея, но сейчас его сердце обрушилось в томительную печаль и тоску.
– А живут они хорошо, дружно, – продолжал глумиться дракон. – Потосковала она, конечно, по тебе. Бывало, гляну на нее, аж жуть пробирает. Но как казнь твою по телевизору посмотрела, сразу в себя приходить стала. – Тариэл крепко, до дрожи, сжимал рукоять клинка Хэтао, спина его обливалась холодным потом. А дракон продолжал: – А потом месяцок, другой, смотрю – уже и пообвыклась немного, смирилась. С Амирбарчиком поласковей стала. Бывает, зайдешь к ним – смеются, аж вибрация по полу идет. Угощают друг друга. Помню, он тогда ее пирожными просто завалил. И парень-то мой расцвел с нею. Да! Как на дрожжах вырос. Поумнел, осмелел. И теперь вот Нестан с Амирбаром не разлей вода стали, на минуту не разлучишь, все вместе да вместе. Глаз не нарадуется. Ну, ты уж не пойми превратно. Просто жалко мне ее было. А так, все ж какое-никакое, а счастье…
– Дэв! – перебил его Тариэл. – Уважаемый Дэв, я очень хочу на нее взглянуть.
Змей помолчал.
– Так ведь только хуже тебе будет, дружище, – сказал он. – Чего душу травить?
– Я очень хочу на нее взглянуть, – с тупым упрямством настаивал Тариэл.
Дракон опять помолчал.
– Пойдем – Как бы умывая руки, он пожал плечами и обратился к Мимненосу: – Вы уж меня извините, но, знаете ли, молодежь, на месте ей не сидится. А вы меня здесь подождите, хорошо?
– Да нет, я лучше с вами, – встал Мимненос.
– Сидите-сидите, – настоял Дэв. – Я только провожу и назад. Сами уж как-нибудь разберутся.
Мимненос вопросительно уставился на Тариэла, но тому было не до него, и дракон опустился на прежнее места.
Дэв повел Тариэла по знакомым коридорам. Юноша думал, что они направляются в лабораторию, по соседству с которой жил в своей пещере Амирбар, но вскоре понял, что идут они куда дальше, на другой конец замка.
– Куда мы идем? – спросил Тариэл минут через двадцать пути по лестницам и лабиринтам Каджете.