Волшебная рождественская история
Шрифт:
«И всё-таки вздор! Не хочу этому верить!» – не сдавался он. Однако переменился в лице, когда привидение, не останавливаясь, прошло сквозь дверь в комнату и предстало перед ним. Это была фигура Марли, в привычном камзоле, узких панталонах и длинных сапогах. Железная цепь, которая обвивала Марли,
– Ну здравствуй, Эбенезер Скрудж!
– Кто вы такой?
– При жизни я был вашим компаньоном, Якобом Марли.
Привидение уселось по другую сторону камина и с таким ужасным шумом потрясло своею цепью, что Скрудж схватился за стул, чтобы не свалиться в обморок. Он упал на колени и взмолился:
– Пощади! Зачем ты, страшное видение, тревожишь меня?
– Душа каждого человека должна принимать участие в других. И если она не исполнила этого предназначения при жизни, то обречена выполнить его после смерти. Она осуждена бродить по свету и – о, горе мне! – видеть то, что уже не может исправить. Знаешь ли ты, что никакое раскаяние не может загладить целой жизни, потраченной даром? И я этого не знал!
– Отчего вы скованы?
– Я ношу цепь, которую сковал себе при жизни, постепенно прибавляя к ней звено за звеном. Неужели тебе не кажутся знакомыми эти звенья? Или, может быть, ты желаешь знать вес и длину той цепи, которую сам носишь? Она была такой же, как моя, семь лет тому назад. С тех пор ты много над нею работал, она получилась ещё тяжелее.
С каждым словом бывшего компаньона Скрудж дрожал всё сильнее. Он посмотрел на пол, как бы желая увидеть вокруг себя длинную железную цепь, но не увидел ничего.
– Сегодня я пришёл предупредить тебя, Эбенезер, – продолжил дух, – что ты можешь ещё избежать моей участи; я придумал для этого средство. Тебя посетят три духа.
У Скруджа самого был уже вид привидения.
– Ожидай первого из них завтра, когда пробьёт час ночи. Второго – в следующую ночь, в то же время. Третий придет в третью ночь, с последним ударом полночи. Меня ты больше не увидишь; но помни всё, что я сказал.
Тень Марли медленно растаяла, и снова воцарилась тишина. Скрудж быстро запер окно и осмотрел дверь: она была заперта, задвижка цела. Он хотел, по обыкновению, сказать «вздор», но остановился на первом звуке. От волнения ли, от усталости или позднего часа ночи Скрудж почувствовал сильную потребность в отдыхе, бросился в постель не раздеваясь и тотчас заснул.
Глава II
Первый из трёх духов
Когда наш герой проснулся, было так темно, что он едва мог отличать прозрачные окна от непрозрачных стен своей комнаты. Тяжёлый колокол пробил шесть, затем семь, восемь, и так до двенадцати, и остановился. Двенадцать! Он вскочил с постели и выглянул в окно. Там было темно, туманно и чрезвычайно холодно, на улице не было никакого движения.
Мысль о тени Марли крайне тревожила Скруджа. Сомнения грызли его: сон или нет? Он лежал в раздумьях, пока куранты не пробили час.
В то же мгновение в комнату ворвался свет, и полог у постели был отдёрнут чьей-то рукой. Скрудж вскочил и встретился лицом к лицу с неземным посетителем. Ночной гость имел фигуру ребёнка, белые волосы до плеч, на лице не было ни одной морщинки. На нём была белоснежная туника, опоясанная блестящим поясом, в руке зелёная ветка, а платье украшено летними цветами.
– Я дух прошедшего Рождества.
– Давно прошедшего? – полюбопытствовал Скрудж, присматриваясь к крошечному существу.
– Нет, вашего последнего Рождества, – ответил тот, протягивая руку и ласково увлекая за собой.
Они прошли сквозь стену и очутились на просёлочной дороге, по обеим сторонам которой тянулись поля. Город скрылся из вида, исчезли также темнота и туман; был ясный холодный зимний день, земля была покрыта снегом.
Скрудж осмотрелся и узнал:
– Боже мой! Я здесь воспитывался; я был здесь ребёнком!
Ему чудились в воздухе тысячи запахов, с которыми связывались сотни давным-давно забытых дум, надежд, радостей и забот. Он узнавал каждые ворота, каждый столб, каждое дерево. Вскоре показался маленький городок, мост, церковь, извивающаяся река. Несколько косматых лошадёнок бежали мелкой рысцой, и мальчики, ехавшие верхом, перекликались друг с другом. Дети были чрезвычайно веселы, их звонкий смех раздавался далеко по воздуху.
– Это только тени того, что когда-то существовало, – произнёс дух, – они не видят и не слышат нас.
Весёлая ватага приближалась, Скрудж каждого знал по имени. Почему он так радовался, видя их, почему холодные глаза заблестели и сердце забилось, почему доставляло ему удовольствие слышать, как они желали друг другу весёлого Рождества, расставаясь на перекрёстках? Что было в Рождестве радостного для него? Прочь мысли о радостном Рождестве!
– Школа ещё не совсем опустела, – сказал дух. – Там до сих пор сидит одинокий мальчик, оставленный своими близкими.
Банкир понял, что он это знает, и заплакал. Они свернули с дороги на хорошо знакомую Скруджу тропинку и подошли к тёмному кирпичному строению, над крышей которого возвышалась небольшая башенка с колоколом и флюгером. Это был большой дом, совершенно запущенный. Стены его были покрыты плесенью, окна разбиты, ворота развалились, в конюшнях гуляли и кудахтали куры; сараи и навесы заросли травой. Из мрачной передней можно было заглянуть в комнаты и видеть их убогую обстановку, холод и запущенность.
Конец ознакомительного фрагмента.