Волшебник и узурпатор
Шрифт:
Алеа отметила про себя верность этой мысли. К тому же слова Гара подтвердили ее подозрения. Но какие же обиды пришлось пережить ему?
— Ты хочешь сказать, что без доверия нет любви, — сказала она. — Но доверие может обернуться болью.
Старик кивнул.
— И потому любовь требует мужества. Один древний пророк сказал: если кто-то ударит тебя по одной щеке, подставь вторую. Полагаю, именно это он и хотел сказать: нужно всегда быть открытым для любви, даже если вас и обидели.
— Легко сказать, — произнес
— Нужно ждать. Ждать до тех пор, пока не встретите того, кому следует доказать, что все-таки можно доверять людям, — ответил старик. — И терпеть, снова и снова терпеть обиды, боясь самому сорваться в ответ, надеясь в душе, что когда-нибудь люди поймут, что не правы.
Алеа вздрогнула.
— Ни у одного человека не хватит такого терпения!
Она не могла взять в толк, почему Гар так странно на нее взглянул.
Но он тотчас повернулся к старику.
— Выходит, мы должны позволять другим обижать нас, чтобы они научились доверять?
— При условии, что они все еще способны любить. — Старик назидательно поднял палец. — Это нелегко распознать, потому что тот, кто может любить, но был обижен, прячет свое сердце за броней равнодушия.
Гар снова поморщился, и Алеа удивленно посмотрела на него.
— Это как жемчужина внутри раковины, — улыбнулся старик. — Но если устрица никогда не откроет свою раковину, как мы узнаем, что в ней есть жемчужина?
— Вы хотите сказать, что жемчужина внутри лотоса? — с улыбкой спросил Гар.
— Или лотос внутри жемчужины? — парировал старик.
Алеа взглянула на Гара и напомнила себе, что, вернувшись на корабль, нужно выяснить, что такое лотос.
— Если лотос никогда не раскроет своих лепестков, — сказал Гар, — невозможно узнать, есть ли там жемчужина.
— Но если на поверхность лотоса никогда не падает свет, — в свою очередь заметил старик, — как определить, что внутри нее находится лотос?
Гар нахмурился.
— Вы имеете в виду, что у нас должна быть вера?
— Во всяком случае, вначале вы должны увидеть сияние жемчужины, — возразил старик. — Должны быть уверены, что там есть жемчужина или по меньшей мере лотос. Но затем — да, вы должны верить в жемчужину.
Неожиданно Алеа поняла, о чем идет речь.
— И эта вера — доверие к людям?
Широко улыбнувшись, старик повернулся к ней.
— Именно. Вера в другого человека — и есть доверие.
Алеа задумчиво посмотрела на Гара, он смерил ее таким же долгим взглядом. Они одновременно отвернулись — и увидели, что прошли поворот дороги; перед ними открылась широкая терраса, на которой располагалась соломенная хижина, а перед ней — с полдюжины человек.
— Вот он! Мудрец!
— Здравствуй, о мудрейший!
— Поделись с нами мудростью, чтобы облегчить нашу боль, о святой человек!
Все поклонились, а один или двое склонили колени.
— Ну же, немедленно встаньте! Выше голову! Вы должны гордиться собой! — заворчал старик. — Какая глупость — вставать передо мной на колени, я ведь знаю не более, чем тот олень или волк.
Люди моментально выпрямились, а коленопреклоненные поднялись.
Алеа и Гар в изумлении смотрели на старика.
— Осмелюсь заметить, добрый человек: каждый, кто говорит о мужестве доверять, знает намного больше оленя или волка, — почтительно произнес Гар.
— Какая чепуха! — фыркнул старик. — Олень как раз таки точно знает, кому можно доверять, а кому нельзя.
— Вы говорили и о волке, — сказал Гар.
— Среди других. Но и волк тоже знает, кому можно доверять.
— И кому не может? — спросил один из людей.
— Естественно.
— А кому может не доверять волк, о мудрейший?
— Другим волкам, — медленно произнес Гар.
— И оленям, — добавила Алеа.
Старик ослепительно улыбнулся.
— О, друзья мои! Вы же знали об этом.
— Конечно, — мягко ответил Гар, но в его голосе явственно слышались саркастические нотки. — Нам всего лишь было нужно, чтобы кто-то напомнил.
— Вот видите, — обрадовался старик. — Я же вам сказал, что совсем не мудр. — Он обратился к людям, которые с нетерпением ждали его:
— Что беспокоит вас, друзья мои? — Он указал на еще нестарую женщину. — Беспокойство твоего сердца велико. Что тому причиной?
— Я... я не хочу говорить об этом в присутствии посторонних, о мудрейший! — нерешительно ответила она.
— Тогда зайдем со мной хижину — ее стены крепки, и если мы будем говорить тихо, нас никто не подслушает.
Старик пригласил ее войти. Женщина стыдливо посмотрела на остальных и последовала за стариком.
Гар и Алеа неловко переминались с ноги на ногу, посматривая на других.
— Как он узнал, кто больше всех нуждается в помощи? — наконец решила нарушить молчание Алеа.
— Это часть его мудрости, — с улыбкой ответила деревенская женщина. — На то он и мудрец.
Разговор оборвался, через некоторое время остальные люди начали тихо переговариваться между собой.
Алеа нахмурилась и толкнула Гара.
— Видишь вон те мешки и кувшины?
Гар посмотрел и кивнул.
— Ему принесли подношения.
— Это надо обдумать, — медленно произнесла Алеа.
— Вот уж точно, — согласился Гар. — Но, как бы то ни было, мудрец предоставил нам такое необычное укрытие, что генералу Малахи и в голову не взбредет искать нас здесь.
Через некоторое время женщина вышла; вид у нее был потрясенный, но все же она успокоилась.
— Благодарю, о мудрейший, — повернулась она к старику и собралась было поклониться ему, но передумала и выпрямилась.