Волшебник из третьего 'Г'
Шрифт:
– Полковник сгодится, - соглашается Ромка.
– В полку солдат как муравьев в муравейнике.
Они так увлеклись, совсем не ждут нападения - за четыре часа мимо никто не прошел, одуреть с тоски можно. И когда за их спиной раздался гром-кий приказ: - "Руки вверх!", оба отмахнулись:
– Отстань! Не видишь заняты?!
А потом как по команде враз выпрямились, ог-лянулись и... оказались без погон.
– Все, вояки, отвоевались!
– обрадовал их Ва-дик.
– Доверяй таким на войне, - добавил соли на свежую рану Коська.
– Ну ты, мелюзга!..
– начал было Ромка. Но Юра остановил его.
– Убитые не разговаривают.
– Пусть разговаривают, - разрешил Вадик.
– Мы все равно их язык не понимаем.
Этих слов хватило. Ромка и Антон враз успо-коились и замолчали.
Коське и еще двум разведчикам поручили от-конвоировать "убитых" в лагерь.
Ромка с Антоном старше разведчиков. Могли бы запросто свалить и связать этих малышей, а потом перед всем лагерем выставят - позора не оберешься. Игра есть игра. Правила для всех оди-наковые - проиграл, терпи.
– Эх, - вздыхал Ромка, - самое обидное - малы-шам покорились. Ребята узнают, обхохочутся. Ну я их...
Антон не дал ему договорить, толкнул в бок, подмигнул заговорчески:
– Мы еще повоюем.
– Как?
– Есть идея!
ГЛАВА 3
ЗНАМЯ
Антон закрыл дверь палаты на стул.
– Ты чего?
– Ромка находился под властью обе-щания, данному ему.
– Чтобы никто не помешал, - коротко сообщил Антон.
– Кто помешает? В лагере шаром покати. Спе-циально искать будешь, никого кроме поваров да техничек не найдешь.
– Ромка почему-то начал слегка волноваться.
– А они, по-твоему, не могут помешать?
– Чего им в нашей палате делать?
– Береженного бог бережет. Знаешь такую при-сказку?
– Антон зачем-то приставил палец к губам.
– Иди ты со своими присказками, - отмахнулся Ромка. Но голос его не был сердитым.
Антон тем временем задернул шторы и делови-то заглядывал под кровати. Он и сам отлично по-нимал - никого нет. Но делал свое дело старатель-но, и более для того, чтобы напустить важности. Пусть Ромка сразу проникнется. Чем должен проникнутся Ромка, он и не знал. Но в одной книжке про шпионов ему попалось это слово, понрави-лось, и теперь Антон готов был выставлять его и к месту и не к месту.
Он порылся в тумбочках, нашел чистую тет-радь и карандаши. Уселся за стол и, вынув из се-редины тетради сдвоенный лист, разложил его пе-ред собой.
– Готово, - сказал многозначительно.
– Если хо-чешь сохранить задуманное втайне, опасайся вто-рого листа. Даже мягкий карандаш оставляет след. По вмятинам можно восстановить полный текст. А нам с тобой с тобой засвечиваться ни к чему.
– Скажи хоть, что задумал, - попросил Ромка.
– Вертишься, вертишься перед глазами как жаба на игле, а я сижу перед тобой лопух лопухом.
– Не терпится?
– А чего мне должно терпеться? На душе кошки скребут, в животе мыши пешком бегают. А тут еще ты привязался со своими извилинами.
– Вмятинами, - поправил Антон.
– Это у тебя вмятины!
– взорвался Ромка.
– А я жрать хочу!
– Я что ли тебе не даю?
– Ты!
– Как это, скажи, я тебе могу не давать?
– Треплешься много, вот как!
– Я треплюсь!
– Как пить дать треплешься!
– А что ты на это скажешь?
– И Антон выудил из тумбочки полиэтиленовый мешочек, под завяз-ку набитый печеньем, конфетами и яблоками.
Ромка и рот разинул.
– Ну ты даешь! Фокусник!
– Отъедайся, - разрешил Антон.
– и помни мою доброту.
Мешок упал на кровать рядом с Ромкой.
Ромка отодвинулся.
– Чего испугался? Бери!
– Не наше, - прошептал Ромка, сглатывая слю-ну.
– Наше, не наше! Какая тебе разница? На войне, если хочешь знать, не бывает нашего-не нашего. На войне все общее.
– Мы не на войне.
– Зато мы убитые, - нашелся Антон.
– С убитых какой спрос? Ну скажи, какой спрос с убитых? О них только хорошее говорят. Понял?
– Мы же не взаправду убитые, - не хотел сда-ваться Ромка.
– Мы же потом опять живыми бу-дем, когда игра эта чертова кончится. Вот и спро-сят. Что скажем? Не ели, мол?
Антону не потребовалось даже минуты на об-думывание. Казалось, он заранее знал все вопросы Ромки.
– Зачем не ели? Ели! Мертвые были, что делали - не помним. Ребята еще и посмеются с нами вме-сте. Так что бери, не стесняйся!
– Антон даже не поленился - развязал для друга мешок.
Ромка отвернулся от соблазна. Он уже почти уговорился, но дурацкая гордость выползла и зу-дит. Хоть бы Антон не отступился, хоть бы еще чуть-чуть поуговаривал.
– Чудак ты, Ромка, - сделал вывод Антон.
– Если бы мы взаправду были убитые, разве ты бы сейчас был голодным? А? Ну чего набычился?
– Не был, - чистосердечно признался Ромка.
– Нас убили. Пусть понарошку. И в лагерь сбросили. А "сухой паек" наш где?
– Антон не-ожиданно соскочил с кровати, забегал по узкому проходу.
– Да, скажи на милость, где наш закон-ный "сухой паек"?
– В штабе остался.
– У них остался!
– показал Антон на пустые кровати.
– Ты здесь рассусоливаешься - можно-не можно, а они в это время твои кровные тушенку и сгущенку с хлебом и печеньем доедают! Нас, можно сказать, игры лишили, жизни лишили. Ма-ло им! Еще и на произвол судьбы бросили, голо-дом уморить решили!
Антон прямо сиял от вескости собственных до-казательств. Как ловко он обосновал! Теперь и са-мому есть из мешка не страшно. Осталось поста-вить последнюю точку в его бурной речи.
– Они нам еще спасибо сказать должны.
– Нам? Спасибо?
– А ты как думал?! За то, что мы догадались съесть их печенье с яблоками, не умереть по-настоящему и тем самым спасли их от тюрьмы и позора! Вот!
– И Антон, достав яблоко, с чувством честно заработавшего человека, откусил большой кусок.