Волшебник у власти
Шрифт:
Появился даже дракон Страбон, который пролетел над головами празднично одетых людей, изрыгая огонь, видимо, очень довольный, что при виде его дети и женщины до сих пор разбегаются с визгом.
Свадебная церемония оказалась простой — Бен с Ивицей поднялись на возвышение для королей Заземелья, сказали на глазах всего народа, что любят друг друга, навсегда сохранят супружескую верность и, что бы ни случилось, будут
Гости пировали и веселились весь день, всю ночь и еще следующий день, причем все было вполне пристойно. Если и возникали ссоры, то их быстро удавалось уладить. Жители Зеленого Дола и Озерного края сидели рядом и толковали о том, как бы снова наладить добрососедские отношения. Тролли и кобольды обменивались дарами. Даже кыш-гномы захватили с собой только несколько собак.
Еще через несколько дней, когда жизнь в Заземелье стала входить в нормальную колею, король снова решил расспросить волшебника, что тот сделал с Микелом Ард Ри. Они вдвоем сидели в палате замка Чистейшего Серебра, где хранились летописи Заземелья, пытаясь истолковать некоторые древние законы о земле. Когда работа была закончена, Бен, сидя за стаканом вина, стал вспоминать все, что произошло за последние недели. Конечно, он не мог не вспомнить и о Микеле, а также о том, что советник Тьюс ничего тогда так и не объяснил.
— Так что же ты с ним сделал, волшебник? — начал он донимать Тьюса, заметив, что тот уклоняется от ответа. — Откуда ты узнал, какой вид волшебства пустить в ход? Помнится, ты сам говорил, что всякое волшебство в том мире непрочно.
— Да.., по большей части, — согласился Тьюс.
— Но как же ты тогда управился с Микелом?
— Ну, к Микелу я применил не совсем обычное волшебство.
— То есть как? Ведь я же помню, ведь он же… — не унимался Бен.
— Он был с самого начала не правильно воспитан, если вспомнить всю эту историю, — закончил за него волшебник. — Ведь это мой братец прежде всего в ответе за то, что Микел вырос такой отвратительной личностью.
— Так что же ты сделал? — нахмурился Бен. Советник пожал плечами:
— В него нужно было вдохнуть истинные ценности души, не так ли, Ваше Величество?
— И
— Ну… — повременил волшебник, — я и вернул ему совесть.
— Что вернул?!
— Я вернул совесть из глубины души Микела, который не давал ей выхода. С помощью волшебства я дал ей освободиться от невидимых оков. — Волшебник улыбнулся. — Чувство вины было для него невыносимым… Но кроме того, я еще сделал ему крепкое внушение. Я внушил Микелу, что он, чтобы искупить свою вину, должен немедленно отказаться от всего, чем владеет. Я это сделал для того, чтобы Микел уже не смог отступить, если действие чар кончится прежде, чем совесть окончательно займет в его душе подобающее место.
Король широко улыбнулся:
— Да ты просто изумляешь меня, советник Тьюс! Не перестаю удивляться!
И оба они пришли в отличное расположение духа. Внезапно советник Тьюс подскочил:
— О небо! Я чуть не забыл! У меня есть новость, Ваше Величество, которая действительно изумит вас. — Он снова сел и продолжил:
— Что, если я скажу, как я нашел способ действительно снова превратить Абернети в человека?
Бен некоторое время молчал, потом спросил:
— Ты говоришь серьезно?
— Конечно, Ваше Величество.
— Превратить его в человека?
— Да, Ваше Величество.
— Это что, как раньше?
— Нет, нет, по-настоящему.
— Силой волшебства?
— Конечно.
— А ты проверил, можно ли это сделать?
— В общем, да…
— Хорошо проверил?
— Пожалуй…
— Или это всего лишь твой замысел?
— Но основанный на точном знании, Ваше Величество. На этот раз все пройдет успешно.
Бен пристально посмотрел волшебнику в глаза:
— Говоришь, все пройдет успешно? А Абернети ты уже говорил?
— Нет, Ваше Величество, — покачал головой советник Тьюс. — Я подумал, может быть.., эээ.., вам лучше это сделать?
Бен снова задумался, потом сказал шепотом:
— Думаю, нам обоим пока рановато ему об этом рассказывать. Сначала тебе еще надо как следует позаниматься опытами. А ты что скажешь?
Волшебник сосредоточенно нахмурился, потом задумчиво ответил:
— Пожалуй.., вы правы. Ваше Величество. Король Заземелья встал и положил руку на плечо волшебника.
— Доброй ночи, советник, — сказал он и вышел из палаты.