Волшебник
Шрифт:
На площадке никого не было. Это позже, когда станет чуть прохладнее, сюда выйдут любители баскетбола, и футбола, а также немногочисленные физкультурники, качавшиеся на брусьях, турниках и других немудрящих тренажёрах.
А сейчас только седой старичок Сергеич, мерно шуршавший тапками по гравию беговой дорожки, да стайка пионеров, гонявшихся друг за другом на полосе препятствий.
Разогрев мышцы коротким комплексом тай-чи, Виктор пробежал пять кругов по дорожке, а когда пионеры ушли, пару раз прошёл полосу препятствий, пробуя разные приёмы, которые как-то подсмотрел у паркуристов. Тогда он сильно
Тело хорошо откликалось, и судя по всему имело большой резерв по скорости, но и Виктор не нагружая организм до предела.
Позанимавшись пару часов, вернулся домой, и достав по пути из почтового ящика пачку газет, поднялся в квартиру предполагая, что почитает советскую прессу за ужином, но в холодильнике было пусто. Ну не совсем шаром покати. Были яйца, сметана, колбаса, остатки вчерашних макарон, и что-то такое неразличимое, но вот конкретно еды – не было, и Виктор, подхватив авоську, и взяв денег из серванта, пошёл в гастроном.
На Ленинградском находился один из «парадно – выставочных» гастрономов, а рядом райпищеторг, так что и продукты были и конечно толпы народа, что скупали московские деликатесы чтобы довезти их до провинции. В основном брали то, что не испортится за пару – тройку дней в пути. Копчёную колбасу, шоколад, и деликатесные консервы. Виктор же взял два килограмма говядины, картошку, пряности, выбор которых оказался совсем невелик, и другие продукты, заплатив в общей сложности четыре рубля восемнадцать копеек.
Родители приезжали где-то к девятнадцати, и у Виктора было время приготовить отбивные, пюре, салат и компот, из яблок неведомо как завалявшихся в ящике под мойкой. Всё заняло меньше часа, и Виктор уже заканчивал ужинать, когда открылась входная дверь.
– Мы дома! – Громко произнесла мама, и в прихожей послышались звуки снимаемой обуви.
– А чем это таким вкусным пахнет? – Пётр Александрович, высокий, широкоплечий мужчина с ранней сединой, одетый в приличный светло-серый костюм от Большевички, вошёл на кухню, и удивлённо покачал головой. – Да неужто? – И как-то по-особенному взглянул на сына. – Спасибо, не ожидал.
– Чего уж сразу. – Виктор пожал плечами. – А вдруг тебе не понравиться? – Так что садитесь есть, а спасибо потом скажете.
– Ох, ничего себе. – Тамара Анатольевна Николаева, подтянутая моложавая женщина тридцати восьми лет, по-хозяйски вошла на кухню, и подхватив одним движением вилку, наколола ломтик помидорки из салатницы, прожевала и кивнула, затем той же вилкой отпилила кусочек мяса, забросила в рот, и удивлённо округлила глаза, и практически не прерывая движения зачерпнула пюре.
– Однако. – Она с весёлым удивлением посмотрела на мужа. – Петя, может ну его, этот МАИ. Отдадим парня в кулинарный техникум?
Виктор у себя в комнате разложил газеты, и внимательно прочитал всё от первой до последней страницы. Правду, Известия, Вечернюю Москву, Литературную газету, и Науку и Жизнь – толстенький журнал половинного формата. Всё было как обычно. Социализм строился, вот-вот и построим, ещё больше надоев, ещё больше металла, и вообще всего, а особенно выполнения
За годы советской власти, они так срослись семейными, политическими и экономическими связями, что представляли собой фактически одну огромную семью, приватизировавшую одну шестую часть суши.
И что было делать с этим сросшимся насмерть многоглавым и многоруким кадавром было совершенно непонятно.
– Ты не занят? – Приоткрыв дверь, в комнату заглянул Пётр Александрович.
– Нет. – Виктор сгрёб прессу и вопросительно посмотрел на отца.
– Я по поводу поступления. – Он присел в кресло. – А сам-то ты чего хочешь?
– Пап. – Я не инженер. И ты это знаешь. Из меня возможно сделать неплохого техника, но хорошего инженера – нет. Также и с химиком. Это вот то, что я знаю. А чем я хочу заниматься конкретно – не знаю. Возможно послужу в армии, и как-то определюсь. Возможно за оставшийся год учёбы в школе что-то придумаю, но пока мыслей нет. А что за срочность в моём поступлении? – Виктор прямо посмотрел в глаза отцу.
– Ну надо же переговорить с людьми. – Тот виновато развёл руками.
– Ничего не нужно. Точные науки я и так сдам на отлично. Возможны варианты на сочинении, но это я за год решу. Да и остальные предметы подтяну до общего балла. Так что можешь не переживать.
– Да я не за это переживаю… – Пётр замялся.
– Давай я попробую разложить ситуацию. – Виктор улыбнулся. – Ты сейчас просто переживаешь, что мало уделял мне внимания, и хочешь гиперопёкой и повышенным вниманием компенсировать это. Но при этом забываешь, что в твоём порыве контролировать меня и мою жизнь, прямое желание прожить мою жизнь вместо меня.
– Неожиданно. – Пётр Алексеевич, покачал головой. – Неожиданно ещё и тем, что очень умно и по делу. – Он улыбнулся, и ладонью взъерошил волосы сына. – Но, ты прав. Не буду больше приставать. Но если надумаешь поступать куда-то по инженерному профилю, дай знать. Может чем и помогу.
В отпуск глава семьи выбирался, когда получалось окно в делах, и не всегда это выпадало на лето. Но в этом сезоне им повезло и удалось согласовать отпуски в августе, и взять путёвки в пансионат Авиапрома в Гурзуфе. Но перед тем, Виктору предстояло съездить на три недели в пионерский лагерь на Пестовском водохранилище.
Никакого пиетета перед пионерской романтикой Виктор не испытывал, но к будущей поездке отнёсся спокойно. Нашёл на антресолях небольшой чемодан, который было не жалко угробить, и не слушая советов родителей, которые взялись снарядить его словно в экспедицию на северный полюс, собрал туда пару штанов, пяток самых простых рубашек, сандалии, шорты и мыльно-рыльное барахло. Ещё взял на всякий случай фонарик, перочинный нож, кусок верёвки для сушки одежды и собрал в спичечный коробок нитки намотанные на картон, и пару иголок. Такой набор можно было купить в военторге, но ехать ради такой мелочи не хотелось. Ещё он отжал у мамы старые лайковые перчатки и обрезав пальцы получил неплохую защиту для рук, чтобы отрабатывать удары.