Волшебник
Шрифт:
К Лиаму бросились шестеро дюжих гвардейцев. По глазам окружавших его офицеров Западных армий и их подчиненных принц видел, что, скажи он хоть слово, и все эти люди бросятся ему на помощь. Им ничего не стоило бы уничтожить немногочисленную личную гвардию короля и освободить сына покойного Боуррика. Но это неминуемо привело бы к гражданской войне, и Лиам покорно протянул свой меч офицеру гвардии. Его отвели в пустовавшую палатку. Проводив принца гневным взглядом, Родрик с улыбкой обратился к Брукалу.
– Ты - один из немногих, кто остался верен мне, герцог! Ты поведешь
– Слушаюсь, ваше величество.
К Пагу, остановившемуся в нескольких шагах от герцога, неслышно подошел Лори и тронул его за рукав.
– Нам лучше вернуться в палатку, - прошептал он.
– Во всяком случае, мне. Ведь если король меня узнает, сидеть мне связанным вместе с несчастным Лиамом!
– Я пойду с тобой.
– Касами и Мичем уже ожидают нас там.
Через несколько часов, когда солнце поднялось над верхушками деревьев, в лагерь прибыли первые отряды Восточных армий. Вскоре, развернув боевые знамена, соединенные войска Королевства Островов двинулись на штурм цуранийских позиций в долине Серых Башен. Колонну возглавлял Родрик верхом на огромном черном жеребце.
– Теперь нам остается только одно - ждать, со вздохом сказал Паг, выходя из палатки.
– Этот венценосный безумец, похоже, ищет своей гибели, отозвался Мичем, сплюнув в сторону.
– Где это видано, чтобы король так рисковал собой?
– Одни боги ведают, что творится в его больной голове, затянувшись из своей трубки, пробормотал Кулган.
– Он не отвечает за свои поступки, но противоречить ему не осмеливается никто из его разумных и трезво мыслящих подданных. Да свершится же то, что угодно богам!
На закате в лагерь прискакал гонец в пыльном и запятнанном кровью плаще.
– Победа!
– возгласил он, спешиваясь и беря из рук подбежавшего слуги мех с вином.
– Меня прислал герцог Вандрос. Мы оттеснили неприятеля в середину долины и освободили все завоеванные цурани земли к востоку от Серых Башен. Это наш день!
– Он приник губами к меху и стал с жадностью пить вино. Струйки красной жидкости стекали с его подбородка, заливая грудь, но, не обращая на это внимания, солдат продолжал пить, пока не опустошил вместительный мех.
– Погибли Ричард Саладорский, граф Силденский и несколько других вельмож, сказал он, утолив якажду.
– А король наш ранен. Его скоро доставят сюда на носилках.
– Он что же, совсем плох?
– спросил Кулган.
– Ранен в голову, - флегматично отозвался гонец.
– Да вы и сами увидите.
– И, не говоря более ни слова, он направился к походной кухне.
Когда на поляну прибыли конные носилки с раненым Родриком, солнце до половины зашло за горизонт, окрасив палатки и примятую траву в зловещий багрово-красный цвет. Лицо короля было белым, как полотно. Его рыжеватые волосы слиплись от запекшейся крови, череп был рассечен цуранийским мечом. При одном взгляде на монарха всем собравшимся у носилок стало ясно, что он не протянет и нескольких минут.
– Отнесите его величество в мою палатку!
– распорядился Кулган.
– Я перевяжу его рану и напою
– Нет, не троньте меня, - слабым голосом возразил Родрик. Мне уже ничем нельзя помочь.
В наступившей тишине стало слышно, как дыхание со свистом вырывалось из его посиневших губ.
– Лиам...
– прошептал король.
– Приведите сюда Лиама.
Вскоре принц предстал перед Родриком в окружении гвардейцев, которые стерегли его, связанного, с самого утра.
– Я был болен, герцог Лиам. Не так ли?
– силясь улыбнуться, спросил Родрик.
– Ваше величество!
– и принц опустился на колени перед носилками.
– Не возражай мне. Я был болен, но никто из вас не решился сказать мне об этом.
– Он помолчал и едва внятно пробормотал: Да я бы и не поверил вам.
В лагерь один за другим возвращались отряды, принимавшие участие в бою с цурани. Паг различил знамена Рэна, Садары, Вабона, Родеза, Тимонса.
– Не хватает только Бас-Тайры, - шепотом сказал он Касами и Лори.
– Этому Гаю нельзя отказать в уме и дальновидности! Он отсиживается в Крондоре, ожидая, когда престол освободится.
Солдат и офицеров, плотным кольцом обступивших носилки Родрика, растолкал вернувшийся с поля боя герцог Брукал. Он опустился на колени рядом с Лиамом.
– Вот ты и засвидетельствуешь мою последнюю волю, прошептал Родрик.
– Я... я к услугам вашего величества, - со вздохом отозвался герцог.
– Лиам, дай мне руку!
– потребовал король. Когда принц сжал пальцами его вялую ладонь, монарх собрал последние силы и внятно, отчетливо проговорил:
– Мы, Родрик, четвертый правитель Королевства Островов, носящий это имя, находясь на смертном одре, назначаем наследником престола и единоличным властителем нашей державы присутствующего здесь Лиама кон Дуана, принца крови и нашего кузена, как старшего из представителей царствующего дома.
Лиам бросил на Брукала тревожный взгляд, но тот жестом приказал ему молчать.
– Я, Брукал, герцог Вабона, свидетельствую это!
– Да простят меня все, - проговорил король, - кому я причинил зло! Я сожалею о кончине Эрланда, виновником которой считаю в первую очередь себя, и о казни, учиненной над Керусом. Разум мой, долгие годы находившийся во власти демонов, ныне снова стал ясен, дабы я мог раскаяться в содеянном перед кончиной.
– Он с мольбой взглянул на Лиама и добавил: - Но прошу тебя, принц, не чини расправы над кузеном своим Гаем де Бас-Тайрой! Он действовал по моему повелению и потому не заслужил позорной смерти!
– Обещаю вам это, ваше величество!
Из уст короля вырвался слабый стон, и голова его бессильно свесилась на грудь. Кулган подбежав к монарху, пощупал его запястье.
– Его величество еще жив, но навряд ли он придет в сознание до самой своей кончины. Отнесите его в палатку!
– велел он гвардейцам.
Лиам схватил Брукала за руку.
– Герцог! Вы дали ложное свидетельство и принудили меня пойти против моей совести! Ведь старший в нашей семье не я, а Мартин, и вы поклялись отцу защищать его права.