Волшебники на каникулах
Шрифт:
Он уставился на нее, и Дайрин едва успела перевести дыхание, как заметила, что пораженное выражение уходит из его глаз, сменяясь бешеной яростью.
— Все, — сказал он и поднялся. — Я ухожу. Я устал от твоего высокомерия, и от твоих скверных манер, от твоего недоверия и…
— Это ты-то устал от моего высокомерия? — подскочила Дайрин. — Да как ты можешь, ты, заносчивый, эгоистичный, самовлюбленный…
— …даже не пытайся сравнивать меня с собой, ограниченной, неспособной себя контролировать…
— … вечно уверенный
Внезапно все пространство перед лицом Дайрин заполнилось зеленью, из которой на нее очень близко и довольно холодно смотрели несколько ягод, явно пребывающих в крайней степени раздражения.
Вам стоит прекратить это сейчас же, произнес Филиф.
Мысленная речь Филифа произвела моментальный эффект, сравнимый по степени воздействия со столкновением с деревом.
Судя по всему, Рошауну, стоявшему напротив нее, довелось пережить то же самое.
Ты напугана, сказал Филиф. Это затуманивает твой разум. Сядь и помолчи, пока не справишься со своим страхом.
Дайрин села, так тяжело, будто ее толкнули. Возможно, так оно и было, подумала она, несколько ошеломленная. Не было полной уверенности, что Филиф не подсказал ее мышцам, что делать.
Ты тоже напуган, обратился Филиф к Рошауну. И ты сердишься потому, что ощущаешь себя бессильным. Сядь и помолчи до тех пор, пока снова не найдешь источник своей силы.
Рошаун сел так же неловко, как и Дайрин. Она наблюдала за этим со смесью удивления и удовлетворения, к которым примешивалась некоторая доля страха. Она была введена в заблуждение застенчивым нравом Филифа и уже привыкла относиться к тому просто как к говорящему кусту в бейсболке. И она понятия не имела, какой силой он на самом деле обладал.
На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Дайрин и Рошауна. Затем и они стали потише. После этого Филиф спросил: Итак. Что можно сделать с подобной проблемой?
— Существует несколько вариантов ее решения, которые полностью устранят проблему, — сказал Рошаун. — Но большинство из них требует немало времени для настройки заклинания на конкретную звезду. А я считаю, сейчас у нас не хватит для этого времени.
И есть несколько более быстрых решений. Эффективных, но кратковременных. Они позволят нам купить немного времени для подготовки к долгосрочному волшебству.
Так каков наилучший вариант?
Рошаун протяжно выдохнул.
— Обессилить звезду.
— Что? — переспросила Дайрин.
— Обессилить звезду. Убрать часть ее массы.
— Убрать? Куда?
— Куда угодно. Главное, за ее пределы. Да, это опасно! Заберешь слишком много массы, и процессы внутри нее прекратятся. Заберешь слишком мало — и вмешательство послужит катализатором для начала критического
— В ядре… — Дайрин бросило в пот. — Она же не превратится в новую*, верно?
*nova — звезда, светимость которой внезапно увеличивается в ~10^3—10 ра
з — Нет. Ничего подобного. Но существуют гораздо более ужасные вещи.
— Ужаснее, чем превращение Солнца в новую?
Рошаун одарил ее мрачным взглядом. Затем он помолчал некоторое время.
— Как бы тебе понравилось, — наконец, медленно начал он, — если бы твой звезда вспыхнула с такой силой, что поджарила бы половину твоего мира? Однажды это произошло с моей планетой. Я думал, ты знала. Или, возможно, ты попросту не читала выданную информацию. Про это было написано на первой странице исторической части…
Дайрин вспыхнула. Она быстро читала, иногда даже слишком быстро. И эту часть попросту пропустила, так что сейчас почувствовала себя более чем глупо.
— Мои дальние предки были в то время семьей волшебников, — продолжил Рошаун. — И однажды звезда внезапно вспыхнула без каких-либо предупредительных сигналов. Суша на той стороне Веллакха мгновенно обуглилась, превратившись в смесь шлака и лавы, моря вскипели и испарились. Воздух полностью сгорел. Волшебникам мира едва хватило времени, оставшегося между вспышкой и прибытием ее волнового фронта, чтобы защитить часть Веллакха, обращенную к космосу, от последствий вспышки и сохранить экологию планеты от полного уничтожения последующими ураганами, наводнениями и пожарами. Но только едва. Его было очень мало, и почти все волшебники отдали свои жизни, свою силу до капли, чтобы спасти мир и его обитателей. Затем последовали сотни лет страданий и медленного восстановления нашего мира. Быстрое уничтожение во вспышке новой может показаться милосерднее в сравнении с этим.
Дайрин сглотнула.
— А позже, — продолжил Рошаун, — несколько поколений моих предков, волшебников и не-волшебников провели столетия, изучая поведение солнца в поисках причины случившегося и возможностей для исправления. И однажды они смогли исцелить его, снова отдав свои жизни. Почему, по-твоему, мы короли? Они отдали свои жизни, чтобы спасти мир, чтобы быть уверенными, что он однажды снова не сгорит дотла. Вот почему, если в королевской семье рождается волшебник, то каждый смотрит на них и говорит: "Вот родился еще один сын Повелителей Солнца, тот, кто готов отдать свою жизнь, чтобы защитить нас…"
И никто не спрашивает, что ты сам хотел бы сделать со своей жизнью, подумала Дайрин, заметив, что в голосе Рошауна прозвучали нотки скрытой боли.
И тут она поймала себя на том, что размышляет о виде с террасы королевского дворца семьи Рошауна, расположенного посреди огромной плоской и полностью лишенной холмов равнины… в центре лишенной морей, безгорной расплавленной половины мира.
Тот, кто это построил, сделал это для того, чтобы не дать "Королям Солнца" забыть? подумала Дайрин. Чтобы напоминать: "Мы дадим им все, что они пожелают… но когда снова вернутся плохие времена, им лучше сделать что должно!"