Волшебники на каникулах
Шрифт:
— Нет, — ответила Квельт. — Ты просто указала на очевидное, после чего мне пришлось провести некоторое время в раздумьях о вещах, которые я уже замечала ранее. Помнишь, я говорила, что чего-то не хватает? Раньше я не очень серьезно к этому относилась, но после того, как ты сказала, что чувствуешь то же самое, я обратила на этот факт пристальное внимание. Когда это были только мои ощущения, я не вникала в их суть. Они не казались важными или реальными. Но потом появились вы, такие отличные от нас, из мира, столь отличного от моего… и вдруг наши ощущения совпали. Это стало ключевым моментом.
Понч
Без меня ты ушел дальше, чем обычно, говорил Понч. Я беспокоился за тебя. Больше так не делай!
Кит прижал голову Понча к себе.
Ладно, ответил Кит. Просто помни об этом в следующий раз, когда будешь убегать через всю Вселенную, не сказав мне!
Понч сел и посмотрел на Кита большими проникновенными глазами. Я буду вести себя хорошо…
Квельт посмотрела на Друваха и неожиданно улыбнулась.
— А ты выше, чем казался в Дисплее, — проговорила она.
Он улыбнулся.
— Слишком большой временной промежуток несколько искажает перспективу, — ответил Друвах.
Квельт повернулась к Эсемели.
— А что касается тебя, — сказала она. — Теперь ты наверняка скажешь мне, что все, что ты сейчас говорила, было ложью.
— Ну конечно же, ложью.
— Произнеси это на Речи, — попросила Квельт.
Одинокая Сила уставилась на нее.
Квельт отвернулась от Нее и посмотрела на бесчисленное скопление людей, когда-либо погибших на Алаалу, казалось, им не было конца — они заполняли все пространство до самого горизонта.
— Но прежде, — сказала она, — чем мы сможем действовать дальше, разберемся с тем, чего не хватает.
Нита и Кит переглянулись, когда воздух вокруг них замерцал и затрещал от силы. Здесь творилось волшебство, но не тем способом, который они знали, и творила его Квельт.
Хотя она, казалось, просто стояла, уперев руки в бока, и бормоча что-то на Речи…
… и мгновение спустя толпа, окружавшая их, что казалось невозможным, стала намного больше, чем была.
— Все должны быть здесь, — негромко произнесла Квельт, но ее голос легко распространился по всему пространству. Нита посмотрела на людей, стоящих рядом с ней и Китом, и поняла, что теперь их окружают не только мертвые Алаалу. Живые тоже пришли, если не телом, то духом, и с удивлением смотрели на сердце своего мира.
— Теперь, когда мы все здесь, — произнесла Квельт, — пришло время сделать другой Выбор… или оставить все как есть…
Массовый шепот начал превращаться в бормотание, а бормотание в рев, сначала далекий, как шум прибоя на Земле, потом все громче и громче. Алаалиды обеспокоенно перешептывались, поворачиваясь друг к другу, — О, нет, — внезапно сказал Кит.
Нита повернулась, чтобы посмотреть, на что он смотрит. В толпе возник небольшой переполох, когда через нее протиснулись Кувилин и Демаир.
Они подошли к Квельт, которая смотрела на них со слезами, внезапно выступившими на глазах.
— Дитя мое, — сказал
— Очень хорошо понимаю, — ответила Квельт.
Ее мать потянулась к Квельт и взяла ее за плечи.
— Квельт, милая, ты не можешь этого сделать. Разве ты себя не слышишь? Если ты сделаешь то, что планируешь, ты убьешь всех живых на планете!
— Да, их прежняя жизнь закончится, — произнесла Квельт. Слезы покатились по ее щекам.
— Мы счастливы! — сказал Кувилин в отчаянии. — Наша жизнь прекрасна! Почему ты хочешь прекратить все это?
Ните было больно видеть, как его гордое добродушное лицо вдруг стало таким испуганным, видеть, как легкая грациозная Демаир напряглась от ужаса. Она заметила, что Квельт это тоже причиняет боль.
И все вокруг, другие голоса тоже начали кричать.
— Нас устраивает наша жизнь!
— Из-за того, что у тебя есть сила, ты хочешь разрушить уклад, по которому живет целая планета?
— Как ты смеешь решать за нас, что нам всем делать!
— Кто-то должен решать! — голос Квельт возвысился над остальными — Потому что дальше так не может продолжаться! Вы только послушайте себя! Вы словно маленькие дети, которые не хотят ложиться спать днем, потому что боятся пропустить что-нибудь интересное! Но вы уже кое-что пропустили. Разве вы не слышали сейчас Одинокую Силу, которая для разнообразия решила говорить искренне? Она сказала вам все, как есть. Но вы никогда не хотели услышать правду. Вы никогда не прислушивались к окружающему миру. Ни один из нас не прислушивался! Мы были для этого слишком счастливы!
Шепот понемногу стал затихать.
— Разве вы не слышали, что мы балансируем на грани? — спросила Квельт. — Разве вы не слышите темноту мироздания, которая преследует наш мир извечно, как ночь, дожидаясь, пока кто-нибудь не взглянет вверх и не увидит ее? Наш собственный шепот заглушил эту величественную тишину. Мы все время разговариваем сами с собой, чтобы не слышать, что таит в себе тишина — это риск и это наш шанс…
— Это опасно!
— Да, это опасно! — ответила Квельт, поворачиваясь к тому, кто это сказал. — Сколько времени прошло с тех пор, как в нашем мире существовала опасность — реальная опасность? О, иногда случается несчастный случай, или мимолетная боль, или личное горе — но почему-то это не длится долго? Эти тела слишком привыкли к нашему миру, где все грани и острые углы стерты, и все безопасно. Мы живем и умираем, но все у нас прекрасно и замечательно. Но что с остальной Вселенной?
— И что дальше? — отчаянно вскричал чей-то голос. — Ты хочешь, чтобы наш мир вернулся к прежним временам, до того, как мы проснулись как разумный вид, где смерть ужасна, и целые народы умирают в ужасе и боли, и Одинокая Сила имеет власть? — И тут Кит закрыл руками лицо, вспомнив выражение лица Квельт, когда он рассказывал той о своем мире. — Ты хочешь…
— Я не хочу ни к чему возвращаться, — ответила Квельт. — Я хочу идти вперед. К тому, что нас ждет.
Тишина, которая возникла в этом огромном пространстве, была ужасающей.