Волшебники разума. Взлет генетики

Жамбалов Баир

Как никогда поспешил он во двор, скорее на ту скамейку у скверика, что недалеко от дома, на что мать нисколько не противилась, наоборот, пусть там, на свежем воздухе как-то развеется. И смотрела на него она, а у самой сердце разболелось от мук невыносимых. Утеряна надежда, последняя надежда…

Первый календарный день лета 1 июня во всём блеске раннего лета, когда листья тополей вовсю налились уж туго зелёным цветом. Это не то, что неделю назад, в начале двадцатых чисел мая, когда листочки тополей едва светло-зелёные в отображении расцвета поздней весны. Уже пышное дыхание лета. И цветы заполыхали красочно у входа в скверик, где он неприметно

для всех расположился на скамейке, точно как вчера. С утра принял укол, всего полчаса назад. Потому никакой боли не чувствовал. И снова подышать свежим воздухом на часок ли, и снова назад. Но пришёл он сюда непонятно для себя, но с какой-то надеждой, которую мог ли полностью осмыслить. Скорее сон этой ночи подействовал на него, чем какое-то воззвание, идущее от лона интуиции.

Прохожие проходили мимо по своим делам, не обращая на него никакого внимания. А вот он теперь обращал внимание на каждого, в надежде увидеть, узнать, а может…

Да, вот так на излёте короткой жизни на него нахлынула такая радость, можно сказать, соприкосновение к счастью. И в порыве таких радостных чувств, однако, он, понимал, что почти на сто процентов не суждено сбыться его надежде, которая заключалась в том, что он может ещё раз увидеть её…

Да, конечно, как же забудешь, никак не уйдёшь от реальности того, что он всего лишь дышит свежим воздухом в перерывах между уколами, что он ждёт в эти дни, как жертва на заклание, ждёт неминуемой смерти, что наступит в это лето, последнее лето.

Пора было уходить. Ещё минута, и он встанет и пойдёт домой. Примет очередной укол, и потом скорей за ноутбук, скорей в интернет, скорей в игру, скорей в виртуальный мир.

Был просто воздух и ничего, и не было прохожих, но вдруг, когда воздух нисколько не вибрировал какими-либо волнами, медленно перед ним предъявлялось, объявлялось какое-то очертание…, в которое он с наступающим изумлением старался вглядываться пристально. Но неужели…? Бывает ли так? Невероятно, невозможно!. Но истина представилась таковой, что перед ней из ничего, из ниоткуда в пустоте воздуха представала девушка, та самая, что приснилась во сне, та самая, что вчера дала надежду словами «Надеюсь, мы встретимся…». И вот она – встреча, как спасительный ветер надежды!

Она была прекрасна – торжество симметрии взыграло высокой песней воспетой на всём облике её, на лице, что вознеслась, взлетела ввысь сама суть, искренность красоты женственной, девичьей. Да, красавица!

В глазах красавицы источалась ли неким философским значением добрый, лучисто ясный свет посреди лона красы девичьей, первозданно искренне прекрасной от нежных черт её лика в идеальности геометрических пропорций, как капля светло чистой росы в рассветном зареве. И это ль, и есть тот самый гимн шедевру от мастерства, искусности Природы!

И принесла, взяла она с собой какое-то удивительное пространство вот такой ауры, ауры чистоты сокровенной. Сравнить ли с виртуальностью, в которую он окунается всегда, каждый день, чтобы уйти с головой, разумом и забыть всё, всё, что есть в этом мире, и прежде вот эту неотвратимость, что есть болезнь, за которой неминуемо последует смерть?

Так ли в этом мире? Что делает с ним (о!) фейерверк красоты девичьей, вот эти ясные черты лика её, что будто фонтаном обдавали свежестью притягательной, что и мир становился каким-то другим, прекрасным?!

В отличие от него, всего бледного, даже отвратительно обесцвеченного, что в силу прогресса болезни она же была (о!) кричаще ярким выражением буйно пышущего здоровья. И это выразительно воспевалось в розово светлой белизне ли здоровой кожи, над которой слегка покрывался свежей бронзой такой вот налёт солнечного загара в самом начале лета. И могла ль присутствовать какая-нибудь косметика изысканных расцветок, когда вовсю и с пылким вдохновением постаралась сама Природа?!

И глаза, вот эти карие глаза, что, может, выражали какое-либо философское значение, однако, блистали, заблистали искрами кокетства ли, но точно огнями, в которых угадать доброту, именно вот это прекрасное свойство души. О, торжественности миг!

Брал ли приступом сердце вольный ли ветер любви с первого взгляда или со второго…? Как знать. И это в последнее лето…

Как же мог повести себя он, каким выглядеть в глазах этой девушки, красавицы, незнакомки? Она приснилась, о ней думал. Со всеми болезнями, сопровождавшими его совсем короткую жизнь, что ныне уж клонится, пришла к закату, никогда ему не приходилось общаться вот так один на один с представительницами противоположного пола. А сегодня, вот в это позднее утро первого дня календарного лета представился вот такой случай.

И, несмотря на то, что выказал вчера, не имея никакого здоровья, силы, навыков бойцовской сноровки, да и самого духа воина, однако ведь, сумел встать над всеми обстоятельствами и попробовать ринуться на выручку той молодой парочки, на которую внезапно обрушился, что ни на есть, опасный поток экстремальности, его духом завладела робость. И это в такой миг. Вот так и сидел бы истуканом на скамейке, но начинала она, присев рядом:

– Здравствуй! Первый календарный день лета без ветра, без дождя. Одна из граней погоды, но она соответствует для того, чтобы наслаждаться пришедшим временем года.

О, это был чарующе прекрасный голос, что мог, должен исходить от красавицы! И потому невольно взгляд его устремился, пересёкся с её взглядом.

Любопытство – точно это свойство отображалось в её прекрасно карих глазах, но затаилась ли что-либо неким философским выражением во взгляде её. Но и сверкнули искорки кокетства, что встрепенёт всегда дух и юноши, и мужчины. И сразу аура во всей сокровенной чистоте, что воцарится уют в душе и комфортность. О, красавица, будто и снизошедшая с небесной высоты!

Но и сами слова, сказанные незнакомкой, удивили его. В перерывах между болезнями ему приходилось посещать школу. Да, никто из одноклассниц не могла бы изречь что-то подобное. Совсем уж не те времена. Далеко не девятнадцатый век Европы. Да, другой век, другая эпоха. Телевидение, подростковые, молодёжные передачи и, конечно же, интернет, социальные сети. Совсем другие слова, преобладание всякого жаргона, что и не снилось юным европейским аристократкам девятнадцатого века.

Могло ли быть молчанию, прежде с его стороны, но проходил мимо по тротуару параллельно скверику весьма довольный студент. Видать, в первый день лета, успешно сдавший экзамен (наступила пора летней сессии), там его поджидали двое приятелей, и вместе все втроём с удвоенным, утроенным весельем двинулись было к наворочено крутой тачке, вот такой иномарке, что указывала ясно, к какому классу принадлежат эти ребята определенной высоты жизни. Подойти вальяжно, да так же распахнуть дверцы, да укатить в какой-нибудь кабачок или же ресторан, или же на природу, но вот заметили девушку (о, какая красавица!) и рядом какой-то совсем тщедушный, совсем невыразительный сморчок, которого они уберут одним махом…