Волшебное очарование Монтаны
Шрифт:
— Что вы слышали?
— Об ужасном пожаре прошлой ночью. Святые угодники! С Мэйн-стрит было видно, как пламя поднимается к луне. Какое зрелище! Разумеется, я рада, что с вами, золотце, ничего не случилось.
— В самом деле? — Моника не верила собственным ушам. Эта женщина действительно говорила о ней?
— Конечно. А теперь идите-ка сюда и дайте мне взглянуть на ваши волосы. Грэйс усадила ее в кресло. Бледно-розовая ткань замелькала вокруг шеи и плеч Моники, словно облако. — У вас, золотце, сильно обожжена шея. Я не буду затягивать накидку, чтобы не причинить вам боль. Лишь слегка наброшу.
— Вы очень добры, — откликнулась Моника.
— Это так естественно, — проворковала Грэйс. — А теперь, что бы вы хотели? Ну… что бы вам подошло?
Этот вопрос поставил Монику в тупик.
— Я никогда не делала прически. Просто давала волосам расти, мыла их. Вот и все.
— Невероятно, — произнесла Грэйс, разглаживая волосы Моники и всматриваясь в ее отражение в зеркале. — Учитывая форму ваших глаз и высокие скулы, я бы посоветовала вам уложить волосы вдоль шеи, слегка зачесав направо, вот так. И она придала волосам надлежащее положение. Моника кивнула. — Это все, что можно сделать. Срезать придется много. Волосы будут лишь до плеч, чтобы прикрыть ожоги на шее. — Грэйс пристально вгляделась в отражение Моники. Будет мило. Поверьте.
На стрижку ушло полчаса. Когда Моника с помощью ручного зеркала увидела, как сзади уложены ее волосы, то не удержалась от одобрительной улыбки.
— Красиво.
— Это вы красивы, золотце, а я всего лишь уложила ваши волосы так, чтобы они подчеркнули вашу красоту. Я бы посоветовала вам носить шляпку… Не возражаете, если я предложу вам кое-что? — Грэйс прошествовала в другой конец салона и вернулась, держа в руках пластиковый поднос с косметикой. — Можно сделать вам макияж?
— Нет, спасибо, — отмахнулась Моника. — Не хочу выглядеть как девка.
Грэйс разразилась смехом.
— Кто сказал, что вы будете так выглядеть? «Бабушка», — мысленно ответила Моника и внимательно посмотрела на собственное отражение в зеркале. Ее новая стрижка ей очень нравилась. Грэйс доказала, что ей можно доверять.
— Ладно, но только самую малость, — уступила Моника, улыбнувшись Грэйс.
— Я хочу, чтобы вы увидели, как красивы на самом деле, а вовсе не превратить вас в куклу. — Грэйс показала Монике, как правильно пользоваться тушью для ресниц и тенями для век. — У вас замечательная кожа, но вам следует применять солнцезащитные средства, если вы все время проводите под открытым небом. Скажете мне спасибо, когда достигнете моих лет. Чуть-чуть румян и губной помады. Это на особый случай.
— На особый случай?
— Ага, например… если ваш парень пригласит вас на праздник.
— Я не хожу на праздники.
— Как же так? Если он спас вам жизнь, то неужели не пригласит потанцевать?
— Кто?
— Ваш парень. Мистер Синклер.
— Мы с Остином только соседи, — сказала Моника, чувствуя, как кровь прихлынула к лицу.
— А я слышала иное. — Грэйс хлопнула себя ладонью по губам. — Ой!
— В самом деле? Что же вы слышали, Грэйс? спросила Моника, сверля Грэйс глазами.
— Мне не следовало ничего говорить. Извините.
— Нет уж. Выкладывайте, что слышали, Грэйс. Не волнуйтесь. Я никому не скажу, откуда узнала это. А если скажете правду, обещаю, что всегда буду ходить стричься только к вам.
Грэйс глубоко вздохнула.
— Я слышала, что вы с Остином больше, чем просто соседи. Любовники. А еще, что он купил большущую упаковку презервативов.
Остин сказал тогда, что это нужно для их безопасности. Чтобы она не забеременела.
— Я не слежу за тем, как мистер Синклер тратит свои деньги. Более того, не намерена и впредь ломать голову над тем, что он покупает. Это не мое дело. Вы согласны, Грэйс?
— Да.
— Почему же делается вывод, что именно со мной Остин…
— Потому что он помог вам противостоять Джейку Симмонсу… Так сказала Трэйс.
— Трэйс?
Грэйс торжественно кивнула. Моника сжала губы.
— Выкладывайте все до конца.
— Она сказала, что видела вас.
— Видела? — ахнула Моника. — Где? Когда?
— Прошлой ночью. В вашем доме. Она сказала, что Остин остался у вас на всю ночь.
— Наверное, она пряталась у меня под кроватью, да?
— Ну не знаю…
— Вот именно. Потому что если бы она была в спальне, то знала бы, что между нами ничего не было. Он всю ночь держал меня в объятиях, потому что я была в истерике. Разве у меня не было причин для этого? Но она не побеспокоилась выяснить правду. — Моника выскочила из кресла, сдернула с шеи накидку, не замечая боли в местах ожогов. — Но кому нужна правда?
— Мне так неловко.
— Этого достаточно? — спросила Моника, вытащив из кармана джинсов двадцатидолларовую банкноту.
— Более чем. Я дам вам сдачу. Моника сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и ласково сжала пальцы Грэйс.
— Не надо. То, что вы мне дали, стоит гораздо больше.
— Не так уж и много, — возразила Грэйс.
— Много, Грэйс, много. По-моему, вы были откровенны со мной, как настоящий друг.
— Вы мне нравитесь, Моника.
На какое-то мгновение Моника остолбенела.
— Вы мне тоже нравитесь…
Монику привело к аптеке не праздное любопытство. Это было место, куда стекались все слухи. К тому же теперь, когда она знала правду о том, как было воздвигнуто это здание, ей хотелось увидеть его иными глазами. Однако все было по-прежнему.
Стеклянная дверь отворилась перед носом у Моники, и из аптеки вышла Трэйс.
— Моника? Это ты? Тебя не узнать. Что ты с собой сделала?
— Прошла сквозь огонь. Пробовала когда-нибудь такое, Трэйс?
— Нет, — коротко ответила Трэйс и в напряжении отступила на шаг.
Моника надвинулась на нее с пылающими глазами.
— Готовься. Наступает твой черед. Трэйс вымученно улыбнулась. При этом нижняя губа у нее нервно подрагивала.
— Что с тобой, Моника? Ты опять не в себе?
— Я-то в порядке, а вот ты слишком много болтаешь.