Волшебное слово (илл. А.Пахомов)
Шрифт:
– А куда мы его денем? – забеспокоился Сережа.
– Чего – куда? Отдадим кому-нибудь, и баста! Он красивый, его каждый возьмет.
Кот жалобно замяукал.
– Бежим! А то увидят нас с ним...
Левка прижал к груди сверток и, пригибаясь к земле, помчался к калитке.
Сережа бросился за ним.
На освещенной улице оба остановились.
– Давай привяжем тут где-нибудь, и все, – сказал Сережа.
– Нет. Тут близко. Она живо найдет. Постой!
Левка раскрыл пальто и освободил желтую усатую мордочку. Кот зафыркал и замотал головой.
– Тетенька! Возьмите кошечку! Мышей ловить будет...
Женщина с корзинкой окинула мальчиков беглым взглядом:
– Куда его! Своя кошка надоела до смерти!
– Ну и ладно! – грубо сказал Левка. – Вон старушка идет по той стороне, пойдем к ней!
– Бабушка, бабушка! – закричал Сережа. – Подождите!
Старушка остановилась.
– Возьмите у нас котика! Хорошенький, рыженький! Мышей ловит!
– Да где он у вас? Этот, что ли?
– Ну да! Нам девать некуда... Папа с мамой держать не хотят...
– Возьмите себе, бабушка!
– Да куда ж я его возьму, голубчики мои! Он небось и жить не станет у меня... Кошка к дому своему привыкает...
– Ничего, станет, – уверяли мальчики, – он любит стареньких...
– Ишь ты, любит...
Старушка погладила мягкую шерстку. Кот выгнул спину, вцепился когтями в пальто и забился в руках.
– Ах ты батюшки! Замучился он у вас! Ну давайте, что ли, авось приживется.
Старушка распахнула шаль:
– Иди сюда, миленький, не бойся...
Кот яростно отбивался.
– Уж не знаю, донесу ли?
– Донесете! – весело крикнули мальчики. – До свиданья, бабушка.
Мальчики присели на крыльце, настороженно прислушиваясь к каждому шороху. Из окон первого этажа на дорожку, усыпанную песком, и на кусты сирени падал желтый свет.
– Дома ищет. По всем углам, верно, шарит, – толкнул товарища Левка.
Скрипнула дверь.
– Кис, кис, кис! – донеслось откуда-то из коридора.
Сережа фыркнул и зажал ладонью рот. Левка уткнулся ему в плечо.
– Мурлышка! Мурлышка!
Нижняя жиличка в стареньком платке с длинной бахромой, прихрамывая на одну ногу, показалась на дорожке.
– Мурлышка, противный этакий! Мурлышка!
Она обвела глазами сад, раздвинула кусты.
– Кис, кис!
Хлопнула калитка. Под ногами заскрипел песок.
– Добрый вечер, Марья Павловна! Любимца ищете?
– Твой отец, – шепнул Левка и быстро шмыгнул в кусты.
«Папа!» – хотел крикнуть Сережа, но до него долетел взволнованный голос Марьи Павловны:
– Нет и нет. Как в воду канул! Он всегда вовремя приходил. Поцарапает лапочкой окно и ждет, пока я открою ему. Может, он в сарай забился, там дырка есть...
– Давайте посмотрим, – предложил Сережин папа. – Сейчас мы вашего беглеца обнаружим!
Сережа пожал плечами.
– Чудак папа. Очень нужно чужого кота ночью разыскивать!
Во дворе, около сараев, забегал круглый глазок электрического фонарика.
– Мурлышка, иди домой, кисонька!
– Ищи ветра в поле! – хихикнул из кустов Левка. – Вот потеха! Твоего отца искать заставила!
– Ну и пусть поищет! – рассердился вдруг Сережа. – Пойду спать.
– И я пойду, – сказал Левка.
Когда Сережа и Левка еще ходили в детский сад, в нижнюю квартиру приехали жильцы – мать и сын. Под окном повесили гамак. Каждое утро мать, низенькая, прихрамывающая старушка, выносила подушку и одеяло, стелила одеяло в гамаке, и тогда из дому, сгорбившись, выходил сын. На бледном молодом лице лежали ранние морщинки, из широких рукавов висели длинные, худые руки, а на плече сидел рыжий котенок. У котенка были три черточки на лбу, они придавали его кошачьей физиономии смешное озабоченное выражение. А когда он играл, правое ушко у него выворачивалось наизнанку. Больной тихо, отрывисто смеялся. Котенок забирался к нему на подушку и, свернувшись клубком, засыпал. Больной опускал тонкие, прозрачные веки.
Мать неслышно двигалась, приготовляя ему лекарство. Соседи говорили:
– Как жаль! Такой молодой!
Осенью гамак опустел. Желтые листья кружились над ним, застревали в сетке, шуршали на дорожках. Марья Павловна, сгорбившись и тяжело волоча больную ногу, шла за гробом сына... В пустой комнате кричал рыжий котенок...
С тех пор Сережа и Левка подросли. Часто, забросив домой сумку с книгами, Левка появлялся на заборе. Кусты сирени закрывали его от окна Марьи Павловны. Засунув два пальца в рот, коротким свистом он вызывал Сережу. Старушка не мешала мальчикам играть в этом уголке сада. Они барахтались в траве, как два медвежонка. Она смотрела на них из окошка и перед дождем прятала брошенные на песке игрушки.
Как-то летом Левка, примостившись на заборе, помахал рукой Сереже.
– Смотри-ка... рогатка у меня. Сам сделал! Бьет без промаха!
Рогатку испробовали. Мелкие камешки запрыгали по железной крыше, прошумели в кустах, ударились о карниз. Рыжий кот сорвался с дерева и с шипеньем прыгнул в окошко. Шерсть стояла дыбом на его выгнутой спине.
Мальчики захохотали. Марья Павловна выглянула из окна.
– Это нехорошая игра – вы можете попасть в Мурлышку.
– Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя? – дерзко спросил Левка.
Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.
– Ишь, недотрога какая! Ловко я ее отбрил, – сказал Левка.
– Она небось обиделась, – отозвался Сережа.
– Ну и наплевать! Мне в водосточную трубу попасть хочется.
Левка прищурился. Камешек исчез в густой листве.
– Мимо! На, ты попробуй, – сказал он Сереже. – Прищурь один глаз.
Сережа выбрал камешек покрупнее и натянул резинку. Из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стекла. Мальчики замерли. Сережа испуганно оглянулся по сторонам.