Волшебные сказки Норвегии

Рачинская Е.

— Теперь ищи, я здесь! — крикнул Эспен.

— Ой, там, наверно, сплошной бурелом?

— Да ты прислушайся! Не то что деревца, ни единого пенька нету! — поклялся Аскеладд.

Тролль шагнул и — плюх! — упал в воду. И как он ни пытался выбраться — ничего не получалось. Стоило ему высунуть голову из воды, как Аскеладд тотчас тыкал ему в глаза острым гребнем.

Тролль стал просить пощады, Эспен его и пожалел. Однако взял с него обещание, что тот оставит в покое старшую королевскую дочь и отпустит ту, что уже похи­тил, и больше не будет мучить ни скот, ни людей. И толь­ко тогда

отпустил тролля с миром домой в гору. Но тут Рыжий Лис не растерялся, схватил принцессу, отвёл во дворец и заставил сказать, что это он освободил её. Потом прокрался обратно, да и вторую девушку забрал, что Аскеладд у тролля отнял. Устроил король пир горой, слышно было на всё королевство, а Рыжий Лис собрался жениться на младшей принцессе.

Вот уж все были счастливы! И только троллю не до ве­селья — спустился он со злости под землю и забил камня­ми все родники. «Раз по-другому навредить им нельзя, — подумал тролль, — то пусть у них хоть на свадьбе воды не будет — не на чем и каши сварить». Ничего не оста­валось, как послать за Аскеладдом. Наказал он выковать железную жердь в пятнадцать локтей длиной да рас­калить её добела. А сам посмотрел сквозь ушко ключа и увидал тролля под землёй как на ладони. Тогда Аске- ладд взял жердь и проткнул ей землю насквозь — прямё­хонько троллю в спину попал. Палёным запахло на всю округу!

— Ой-ой-ой!!! Отпусти меня!!! — завопил тролль и вы­скочил из-под земли.

Но Аскеладд был наготове, он тут же схватил тролля и положил его на тимьян. Тролль лежит, стонет, а Эспен колет его гребнем да выспрашивает, где он раздобыл та­кие глаза, что и под землёй видеть может.

— Украл я сырую репу, хорошенько смазал её маслом, а потом вырезал из неё, что хотел, и посадил на гвозди. Лучших глаз никому не пожелаешь.

И король с дочерьми подошёл взглянуть на тролля, а с ними и Рыжий Лис, разряженный в пух и прах, — нос кверху высоко задирает, тот аж за деревья цепляется. Вдруг король заметил, что у Аскеладда в волосах что-то поблёскивает.

— Что это у тебя? — спросил король.

— А, это кольцо, которое подарила мне твоя дочь, ког­да я освободил её от тролля, — ответил Аскеладд.

Тут правда и раскрылась. Уж Рыжий Лис и рыдал, и простить его умолял, да всё напрасно — бросили его в змеиную яму, там он и сгинул.

С троллем расправились да свадьбу сыграли. Пили, танцевали — на славу гуляли. Аскеладд взял в жёны млад­шую принцессу и получил полкоролевства в придачу.

Вот и всё, кладу сказку в возок и отправляю тебе, ведь у тебя лучше голосок, а если твой голосок не так уж зво­нок и высок, то запру сказку на замок!

Фрикк коротыш и скрипка

Жил на свете старик, и был у него единственный сын по имени Фрикк, хилый да хворый, ни к ка­кой работе не годный. Росточком он был не­велик, вот и прозвали его Фрикк Коротыш.

Дома не больно-то еды было, и пошёл старик искать, куда бы сына пристроить — пастухом или на посылки. Никто его взять на службу не захотел, кроме старосты. Прежнего посыльного он выгнал, а больше к такому скря­ге никто не хотел наниматься.

«Всё лучше, чем ничего, — подумал старик, — хоть с голоду не помрёт». У старосты должен был

Фрикк Ко­ротыш работать за харчи, о плате да о платье даже речи не заводили.

Прослужил парнишка три года, стал домой собирать­ся, и тут ему староста жалованье заплатил.

Причиталось Фрикку по шиллингу за год, как сказал староста. Куда уж меньше! И так три шиллинга вышло.

Фрикк Коротыш и рад. Таких больших денег он преж­де и в глаза не видывал. А всё ж не удержался, спросил, не причитается ли ему чего ещё.

— Ты и так получил больше, чем договаривались, — возмутился староста.

— А одёжи какой не дадите? — снова спросил Фрикк. — Ведь та, в которой я сюда пришёл, совсем износилась, а другой у меня и нет. Вон, поглядите, одни лохмотья болтаются.

— Я уговор выполнил, да ещё три шиллинга прибавил, а больше у меня для тебя ничего нет, — буркнул старо­ста.

Однако отправил Фрикка на кухню, где положили ему в котомку немного еды в дорогу. Так и пошёл он в город, одежды себе купить. Шёл он, весёлый и довольный, да проверял то и дело, всё ли богатство на месте.

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли шёл, а при­шёл в тесную долину — куда ни взглянешь, горы вокруг, да такие высокие, что и не перебраться. Стал он думать да гадать, что там, за горами, и как бы туда попасть.

Никак не миновать подъёма, и полез Фрикк Коротыш в гору. Силёнок-то у него мало — нет-нет отдохнуть при­сядет, а пока отдыхает, всё свои деньги считает. Поднял­ся на самую вершину, ан это не вершина, а только уступ, а за ним равнина, вся мхом поросла. Присел на камень, достал шиллинги и стал пересчитывать. И не успел он до трёх досчитать, как откуда ни возьмись нищий, да такой рослый и мосластый, что хоть в голос кричи от страха. Ну, Фрикк Коротыш и закричал, как нищего целиком оглядел.

— Не бойся, — сказал бродяга, — ничего я тебе не сде­лаю. Подай нищему шиллинг Христа ради!

— Провалиться мне на этом месте, — отвечал парниш­ка, — у меня всего-то три шиллинга, и на них надобно мне одежонки себе купить в городе.

— Ты счастливей меня, у меня нет ни одного, а платье моё ещё хуже поизносилось, чем твоё.

— Твоя правда, — сказал парнишка и дал ему шиллинг.

Долго ли коротко, снова сел Фрикк Коротыш передо­хнуть. Поднял глаза и видит — опять перед ним нищий, ещё выше и уродливее первого, — как разглядел его па­ренёк хорошенько, так и завопил не своим голосом.

— Не бойся меня, я тебе ничего не сделаю, я прошу всего один шиллинг во имя Господне, — сказал бедняк.

— Не сойти мне с этого места, у меня есть всего два шиллинга, и иду я в город, чтобы купить себе платья. Кабы я раньше тебя встретил...

— Ты счастливей меня: во мне росту больше, одежды меньше, а денег и вовсе нет.

— Ну, коли так, держи, — сказал парнишка и дал ему шиллинг.

Шёл он шёл, пока снова не устал, а уставши, при­сел дух перевести. И не успел он вздохнуть, как откуда ни возьмись перед ним нищий. И был он такой огромный, страшный и рослый, что, пока голову не запрокинешь, всего целиком не разглядишь. Паренёк чуть шею себе не сломал, пока его оглядывал, а как разглядел всего уро­дину и его рваный наряд, заревел от страха.