Волшебные сказки

Бореев Георгий А.

И вот булькающий миллионер купил много цистерн с зеленой краской и распорядился, чтобы знаменитые художники покрасили каждый предмет, на который может упасть его непоседливый глаз, в цвет травы. Болезнь миллионера принесла большую радость малярам и художникам, так как они заработали на покраске гору зеленых долларов. Когда через пару недель йог зашел справиться о состоянии здоровья богача, то к нему бросилась целая армия известных художников и знаменитых маляров. Они принялись красить вошедшего в зеленый цвет. Позеленевший отшельник подошел к миллионеру и сделал ему такой укол: «Мало того, что ты выбросил на ветер миллионы зеленых денег. Ты испортил тысячи деревьев и птиц, рыб и людей. Если бы ты купил себе зеленые очки за два доллара, то сохранил бы окружающую тебя природу и свои капиталы. У тебя ум-то на голове есть, разве можно покрасить весь мир зеленой краской?»

Аргонавты

Когда речь заходит об отважных мореплавателях, о смелых путешественниках, стремящихся к открытию новых неизведанных стран, то нередко упоминается слово аргонавты. Происхождение этого слова связано с древнегреческим мифом о том, как легендарный герой Язон отправился с группой

своих соотечественников в далекое плавание к берегам Колхиды (к восточному побережью Черного моря) добывать золотое руно (шерсть золотого барана). Чтобы достигнуть берегов Колхиды, Язону пришлось построить корабль, обладавший невиданными мореходными качествами. Мастера, который взялся построить этот корабль, звали Арг, отсюда «Арго» (название корабля) и «аргонавты» (отважные мореплаватели). После многочисленных приключений аргонавты прибыли, наконец, в Колхиду. Но добыть золотое руно оказалось не так-то просто. Оно висело на дереве в священной роще Ареса, охраняемое страшным драконом, извергающим пламя. Язон с помощью волшебницы Медеи, усыпившей дракона, пробрался в рощу Ареса, снял с дерева золотое руно и в сопровождении отважных аргонавтов благополучно возвратился на родину.

Сказка о любви

Олень трубил на всю округу, Зарею обагрив рога. Он звал ее, свою подругу, И вдруг услышал клич врага. И он, пути не разбирая, Пошел на голос храбреца, Рогами царскими ломая Бодавшиеся деревца… А где-то там, в распадке тихом, Где верба распустила пух, Насторожилась олениха, Вся превратившаяся в слух. И этот клич, ответный, смелый, Заклокотал в ее крови. Она не шла, она летела Навстречу голосу любви. На клич — как бабочка на пламя, Как в реку радостный ручей! И проплывали облаками Сугробы талые под ней. Из-под копыт хлестали искры, Взлетал и падал небосвод… Она не слышала тот выстрел, Что оборвал ее полет. Как бы запнулась… И в оленьих Больших глазах — не страх, не боль, А выраженье удивленья: Так вот какая ты, Любовь?.. И перед ней, разлившись странно, Дымилось солнце на снегу. А эхо, ахнувшее страшно, Пошло выстуживать тайгу. И зверь огромный замер чутко, Поднял рога на полпути: Ему и хочется, и жутко Навстречу выстрелу идти… Потом туда, где так обидно Из дула вытянулся луч, Богиня леса Артемида Сошла кентавром из-за туч. И снег опять стал красно-пьяный, И эхо шло до зимовья: Упал охотник с жаркой раной На щепки тульского ружья…

Прокрустово ложе

Иносказательно — это мерка, под которую насильственно подгоняют что-либо, совершенно к ней неподходящее. Выражение связано с именем легендарного древнегреческого разбойника Дамаста, прозванного Прокрустом (вытягивателем). Отличаясь невиданным коварством и необыкновенной жестокостью, Прокруст, как повествуют греческие мифы, всех, кто попадал к нему в руки, укладывал на свое ложе. Если ложе было чересчур длинно, Прокруст вытягивал свою жертву до тех пор, пока ноги ее не касались края ложа. Если же ложе было коротко, то разбойник обрубал человеку ноги. По преданию, древнегреческий герой Тезей, странствуя по Аттике, пришел к Прокрусту и, увидев, как тот издевается над своими жертвами, повалил разбойника на ложе, которое, конечно, оказалось слишком коротким для великана. Тогда Тезей отрубил Прокрусту ноги и убил его так же, как тот сам убивал искалеченных им путников.

Бедный царь

Могучий царь Дарий вел свое бесчисленное войско через горные хребты в Индию. На высоком перевале, покрытом льдом и снегом, он увидел совершенно обнаженного йога-отшельника. Аскет сидел на ледяном камне и прятал голову в колени, чтобы защититься от холодного пронзительного ветра. Дария охватил порыв жалости. Царь снял с себя теплую накидку и протянул ее йогу. Но аскет отказался взять плащ, вымолвив: «Бог дал мне достаточно одежды, чтобы защитить меня от жары и холода. Всевышний дал мне все, что нужно человеку. Отдай, пожалуйста, свою накидку тому, кто беден». Царя удивили слова йога, он улыбнулся и подумал, что разве кто-нибудь может быть беднее этого человека. И Дарий спросил тогда: «Где же мне найти такого бедняка?» Тогда аскет подошел к царю, поклонился и вымолвил: «О, великий государь, сначала ты ответь мне куда держишь путь и зачем?» Дарий объяснил: «Я иду с войском в царство моего врага, чтобы присоединить его земли и богатства к моим». Йог улыбнулся такому ответу и сказал: «Если тебе мало государства, которым ты владеешь, если ты готов отдать свою жизнь и жизнь тысяч людей ради того, чтобы завладеть еще несколькими квадратными километрами земли, ты бесспорно гораздо беднее меня. Поэтому оставь, пожалуйста, теплую накидку себе. Ты в ней нуждаешься гораздо больше меня». Дарий устыдился, заслышав такие слова. Он понял всю иллюзорность славы, всю тщету богатств бренного мира. Царь поблагодарил йога за то, что тот открыл ему глаза на нищету его духа, развернул свою армию и вернулся с миром в свое государство. Дарий понял, что чувство удовлетворенности — самое большое богатство на свете.

Ариаднина нить

По древнегреческим сказаниям, у легендарного царя острова Крита Миноса и его жены Пасифаи была дочь Ариадна, спасшая от смерти афинского героя Тезея. Желая отомстить афинянам за убийство сына Андрогея, Минос заставил их платить страшную дань: отсылать на Крит каждый год семь юношей и семь девушек, которых отдавали на растерзание Минотавру — страшному чудовищу с туловищем человека и головой быка. Юношей и девушек заключали в так называемый лабиринт — огромный дворец с бесчисленным количеством комнат и такими запутанными ходами, что выбраться из него не было никакой возможности. Узнав об этом, Тезей изъявил желание отправиться в числе юношей на остров Крит, чтобы убить Минотавра и избавить свой народ от позорной дани. Встретив Тезея, Ариадна с первого взгляда полюбила его и, чтобы избавить его от неминуемой гибели в лабиринте, дала ему клубок ниток. Уничтожив чудовище, Тезей с помощью клубка (нити Ариадны) благополучно выбрался из лабиринта. С тех пор выражение нить Ариадны стало употребляться в значении путеводная нить — способ выйти из трудного, запутанного положения. В этом же смысле, но несколько перефразированное (ариаднина нить), оно употребляется и в настоящее время.

Сказка о маме

Выстраиваю строчки телеграммы, Вымучиваю, будто бы стихи, Который раз пишу я: «Здравствуй, мама!» А дальше снова много чепухи. Пишу: «Прости, что не пишу ответы: Когда сажусь письмо домой писать, То к домику открытого конверта Мне хочется трубу подрисовать…» Задумаюсь… и комкаю бумагу, И снова: «Мама, я совсем один!..» Нет, нет, не так, а лучше: «Здравствуй, мама! Прости, что не пишу. Целую, сын». Мои слова, корявые, простые, Сейчас нырнут в густеющий простор И полетят в таежную Россию Над теремами елей, пихт и гор. Деревни, села, города минуя, Они промчатся утром над мостом, Бредущим через реку ледяную На берег тот, в который врос мой дом. Сверкнут рога трубящего трамвая… Подъезда дверь… На лестнице темно… Забарабанит дождь, как будто заяц, Упругой лапкой в мамино окно. И выйдет мама в штопаной вельветке И в фартуке, испачканном мукой, И тут слова так искренне — по-детски В ее подол уткнутся головой. И мама, замерев, про все забудет… А после — вытрет щеки наконец И выдохнет: «Друзья-то все как люди, А этот — непутевый, как отец…» Потом засуетится, снимет фартук И над письмом склонится допоздна, И осень скользкий лист наклеит маркой На старенький конверт ее окна.

Прометеев огонь

В переносном смысле — это священный огонь, горящий в душе человека, борющегося за осуществление высоких идеалов в науке, искусстве или общественной жизни. В греческой мифологии Прометей — один из могучих титанов, друг человечества. Он научил людей искусствам, дал им знания, научил чтению и письму, открыл им силу лекарств и, наконец, похитил с неба огонь и научил людей пользоваться им, подорвав тем самым веру в могущество всесильных богов. Узнав об этом, разгневанный Зевс приказал богу кузнечного искусства Гефесту приковать Прометея к скале огромными железными цепями, в пустынной и дикой местности, на самом краю земли. Много веков томился прикованный к скале Прометей, испытывая адские мучения от палящих лучей солнца, от бурь и дождей, хлеставших по его изможденному телу. Мучения его усугублялись еще тем, что громадный орел, прилетавший каждый день, терзал его печень острыми, как сталь, когтями. Страдания Прометея длились до тех пор, пока, наконец, великий герой Геракл, которого странствия привели на край земли, не пронзил страшного орла отравленной стрелой. Геракл разбил тяжкие цепи, сковывавшие Прометея, и освободил его на радость всем, кто любит труд, науку и искусство, у кого в груди горит священный огонь вечного стремления к борьбе за лучшее будущее человечества.

Сказка о сострадании

Один богатый человек по имени Парива пришел к святому старцу в горную пещеру и сказал: «Я баснословно богат, но у меня нет детей. Моя жена и ближайшие родственники умерли. Я хотел бы оказать какое-нибудь милосердие для бедных и униженных, чтобы эта заслуга зачлась мне на Небе. Скажите мне, о, мудрейший из мудрейших, какую работу я должен сделать, чтобы облагодетельствовать бедняков? Может, мне построить храм или купить дорогие лекарства?» Услышав это, благочестивый старец сильно опечалился и расплакался. Слезы сострадания ручьями лились из его чистых глаз и стекали по седой бороде, а худенькие плечи тряслись от безмолвного рыдания.

Парива подумал, что святой расплакался из-за жалости к его умершим родственникам и спросил: «Почему вы так сильно расстроились, зачем столько слез? О, великий Учитель, чем вызвана такая печаль?» Старец вытер слезы и, немного успокоившись, вымолвил: «Я плачу из сострадания к тебе... К сожалению, ты не сможешь никому помочь, пока не поможешь себе. Твое сердце наполнено свинцом. Пока этот свинец ты не переплавишь в золото, тебе не стоит помогать другим людям, ибо ничего хорошего из этого не получится».