ВОЛШЕБНЫЙ ДВУРОГ
Шрифт:
– Страшно подумать!
– шепнул на ухо Илюше Радикс.
– Ей-ей, мне кажется, что он сейчас речь произнесет.
Однако Доктор Четных и Нечетных лишь надменно покосился на Радикса, хотя было ясно, что он отлично понял, о чем тот перешептывается с мальчиком.
– Отменить!
– воскликнул неожиданно командор.
– Какой такой сыр? Что это за баловство? Не разрешается! Воспрещается!
Легкое и странное посвистывание в воздухе привлекло внимание всех присутствующих.
И невозможно описать всеобщее смущение, когда наши друзья заметили, что над зловеще скрестившим
– 239 -
– Эге!
– промолвил, почесывая затылок, Коникос.
– Да тут что-то действительно не того!..
И, грустно ковыляя, он ушел в глубину своих апартаментов. Он недолго повозился там с чем-то, и вдруг громадная тарелка с его сыром покачнулась, внезапно куда-то провалилась и исчезла. Он позвал себе на помощь Асимптотоса, и вместе они выволокли вперед престранный аппарат, состоявший из большой круглой подставки с прямым тонким стержнем в середине.
Уникурсал Уникурсалыч осмотрел аппарат очень внимательно, обошел со всех сторон, потрогал стержень и, не без огорчения сообразив, что больше ему сердиться не на что, медленно растворился в воздухе, а за ним, посвистывая, исчез и язык Розамунды.
– Сей аппарат, - грустной скороговоркой, как заученный наизусть урок, забормотал Коникос, - есть наша неутомимая Центрифуга. В высшей степени полезное изобретение сие представляет собой механический станочек для получения поверхностей вращения. Так-с... Начнем с начала, как в таких случаях и полагается. Знаешь ли ты, дружок, как делается конус?
Асимптотос приволок откуда-то огромный прямоугольный треугольник, прикрепил его большой катет к стержню Центрифуги и подобострастно сказал станочку:
– Будьте добры, матушка-кормилица, не откажите!
Стержень Центрифуги начал вращаться, и при этом все скорее и скорее. Вместе с ним вращался и прямоугольный треугольник, пока наконец быстро мчащаяся по кругу гипотенуза треугольника не обратилась в серенький туман, действительно напоминавший конус. Тут Асимптотос подмигнул Центрифуге, и аппарат немедленно остановился. А конус остался стоять. В этом, по всей видимости, и заключалось волшебство.
Тут Асимптотос поднял конус и поставил его на пол. Конус был красивый, отменно тонкий, внутри пустой, и высота его была два метра.
Коникос принес громадный, широченный нож, нерешительно посмотрел на собравшихся и сказал, опасливо покосившись в ту сторону, где исчез доктор Уникурсальян:
– 240 -
– Это у нас будет как бы секущая плоскость.
Тут Коникос стал на табуретку и срезал самую верхушку конуса, причем его широкий нож двигался в точности параллельно основанию конуса.
Затем он показал Илюше, что получилось на месте среза, и спросил:
– Круг?
– Круг, - отвечал Илюша.
И тут мальчик вспомнил, что ему
– Теперь, - сказал, Асимптотос, - следующий разрез. Тоже предмет, достойный внимания!
И он начал резать конус, который уже опять был целый, поставив свой широченный нож параллельно образующей конуса. Затем он поднес Илюше отрезанный кусок.
Теперь срез имел форму дуги и показался Илюше знакомым.
С большой опаской и поминутно оглядываясь туда, где расплылся и исчез свирепый и неумолимый Доктор Четных и Нечетных, Асимптотос при помощи мимики и жестов дал понять Илюше, что именно об этом-то срезе - то есть об этом-то сечении конуса!
– ему и говорила лесная девица Дриада, поминая какую-то "Радость Кита". Когда же Илюша шепотом спросил его, при чем же здесь, собственно, сыр, Асимптотос, весь дрожа от страха, снова знаками пояснил ему, что если бы У. У. Уникурсальян, К. T. Н., Д. Ч. и Н. У. и проч., не был таким сердитым, то они бы ему показали, что их сыр (тот, который провалился) менял свой дивный вкус в зависимости
– 241 -
от того, как его резали, и что, разрезанный параллельно образующей, он и есть "Радость Кита", которая смертельна для врагов. Не успел Илюша спросить, при чем тут враги и киты, как Радикс уже состроил кислую мину и сказал:
– Слушай! Ну... не надо. Ну, зачем так делать? Ведь нехорошо! ..
Асимптотос густо покраснел и подал кусок конуса Илюше.
Как только Илюша взял в руки этот кусок, откуда-то раздался громкий треск и в воздух полетели сотни разноцветных ракет.
– Это в честь нашего сечения!
– сказал Асимптотос.
– Как ты видишь, ракеты летят в воздух по кривым, которые очень похожи на форму нашего среза. Когда снаряд летит из пушки, то он тоже двигается по этой кривой. Вот почему наш сыр так страшен врагам. Когда бьет фонтан, его струя летит вверх и падает так же, как ракета. Вот почему этот сыр так любят киты - это ведь они выдумали фонтан! Когда твои современники строят прожектор, то его отражательное зеркало тоже делается по этой кривой.
– Я ее где-то недавно видел!
– воскликнул Илюша.
– Все может быть, - отвечал Коникос.
– Может быть, ты видел большой бетонный железнодорожный мост? Может быть, ты видел кривую квадратов натурального ряда? Может быть, ты видел, как льется вода из Сочки?
– Не-ет, - сказал Илюша.
– Постой-ка! Радикс!
А вот та кривая, которую мы рисовали в Схолии Двенадцатой?
– 242 -
– Мы их много рисовали...
– Вот та, которая получается из квадратного уравнения.