Волшебный камень
Шрифт:
— Петр Иванович! — умоляюще произнес Саламатов. Теперь он вспомнил, что среди книг, по которым пытался изучить непостижимую науку геологию, была и книга академика Холмогорова о нерудных ископаемых.
Неизвестно, что еще наговорил бы академик, но в дверь постучали. Снова вошла помощница Саламатова, робко посмотрела на академика и сказала то ли ему, то ли Саламатову, а вернее, в пространство:
— Там товарищ Палехов с комиссией из треста.
— А, просите, просите! — оживился вдруг академик.
В кабинет вошли три представителя из треста во главе с Палеховым,
Увидев вдруг старика, который еще на пароходе вызвал у них любопытство, члены комиссии переглянулись. Саламатов ждал.
Палехов, раздражаясь, как это бывает, когда человек не очень уверен в себе, громко сказал:
— Мы зашли, товарищ Саламатов, чтобы поставить тебя в известность о прекращении разведок на Ниме. Я могу сказать, сколько раз я радировал, чтобы Нестеров прекратил разведку… — Он порылся в записной книжке, которую вынул из нагрудного кармана и держал в руке. — Вот, вот. Да, восемь раз я радировал, а сегодня зашел на ваш радиоузел, чтобы проверить отправку, — и что же?
Он обвел всех победоносным взглядом, словно призывая ко вниманию.
— И что же? — спросил академик.
Палехов заикнулся, передернул плечами, сказал:
— Не пустили! Не пустили на радиостанцию! По распоряжению Саламатова.
— Это верно? — спросил Холмогоров, глядя на Саламатова.
— Верно! — ответил тот, опуская глаза.
— Да! Не пустили! — снова воскликнул Палехов.
— И правильно сделали! — отозвался Холмогоров. — Я бы тоже не пустил, чтобы не портили занятым людям нервы!
Палехов так и остался с открытым ртом. Остальные члены комиссии опять переглянулись и чуть-чуть отодвинулись от Палехова, словно желая этим сказать, что он сам по себе, а они сами по себе. Варя нервно мяла в пальцах кончики косынки. Только Суслов вдруг оживился. Он улыбался насмешливо, откровенно, глядя то на старика, то на Палехова.
— Позвольте! — вдруг взвизгнул фальцетом Палехов. — А по какому праву вы участвуете в этой беседе? Кто вы такой?
Старик внезапно усмехнулся, потом церемонно встал, поклонился в сторону Меньшиковой, сказал:
— Вы правы, товарищ Палехов! Я даже не представился! Но вы сами виноваты в этом, слишком уж напористо нападаете на отсутствующего Нестерова. Я Холмогоров, из комитета. И приехал как раз по этому делу. Эти товарищи тоже члены комиссии? — спросил он, указывая кивком головы на Суслова и Меньшикову и делая вид, что не замечает, как бледнеет и краснеет Палехов.
— Нет, это наш геолог Суслов, — вмешался Саламатов, видя, что Палехов совсем онемел от неожиданности. — Тот самый, что открыл вольфрамовый рудник. А это старший геолог Меньшикова…
— Та-ак, — протянул Холмогоров. — Это вы, товарищ Меньшикова, давали заключение, что прииск надо закрыть?
— Я! — резко ответила Варя.
— И стоите на той же точке зрения?
— Да! — так же резко сказала она.
— Та-ак, — снова протянул Холмогоров.
Палехов оживился несколько, выпалил:
— Мнение авторитетной комиссии, товарищ Холмогоров!
— А вы, товарищ Суслов, согласны с предыдущими ораторами? — любезно спросил Холмогоров.
— Нет! — совсем весело и откровенно сказал Суслов. — Не согласен и не соглашусь. И если Нестерову запретят искать алмазы на Ниме, я возьму отпуск и сам поеду туда на свой страх и риск. Я, товарищ Холмогоров, за последнее время научился искать.
— Хорошо, очень хорошо, — все более оживляясь, сказал академик. — Ну, а эти товарищи, они как?
— А они разучились, товарищ Холмогоров, — насмешливо ответил Суслов. — Они на зимние квартиры торопятся…
Варя сидела бледная, покусывая губы. Холмогоров снова обратился к ней:
— Ведь вы же там были, товарищ Меньшикова? Вы их видели, эти алмазы?
— Да, но месторождение не может иметь промышленного значения, товарищ Холмогоров! — сухо ответила Варя.
— Это мнение всей комиссии! — громче, чем следовало бы, воскликнул Палехов.
Два других члена комиссии молча мотнули головами и снова выпрямились.
— Ну что же, — добродушно сказал Холмогоров. — Выходит, что за продолжение работ нас тут трое, а против четверо. Придется нам подумать и разобрать это дело. Давайте уж расширим вашу комиссию хоть до нынешнего состава, поскольку Нестерова мы вызвать не можем. И позвольте мне назначить себя председателем, раз я для этого сюда и приехал. Соберемся вечером снова, вы приготовьте ваши возражения, мы подготовим свои. Особенно важно услышать ваше мнение, товарищ Меньшикова: вы были на прииске последней…
— Я свое мнение изложила дважды, — сказала Варя. — А то обстоятельство, что Нестеров больной, израненный человек и что ему не место в лесу, вряд ли будет принято вами во внимание. Поэтому мое присутствие не обязательно.
Палехов смотрел на нее испуганными глазами, словно умоляя сдержаться и не сердить начальство. Но она молча кивнула остающимся и вышла из комнаты.
За ней поднялись и другие. Последним вышел Палехов. Саламатов заметил его испуганный взгляд, брошенный на въедливого старика.
Холмогоров долго молчал, словно сравнивал про себя новых людей, которых только что увидел. Потом сказал:
— Хорошая девушка, су-урьезная! — Он весело и с удовольствием протянул это слово.
— Она — невеста Нестерова, — пояснил Саламатов.
— А Суслов? Что он такое? — спросил Холмогоров.
— Ученик Нестерова, — сказал Саламатов. — Одно время у них тут ревности были, нелады… Но удалось приставить парня к делу…
— И как?
— Вы же видели!
Он с удовольствием подумал о том, как легко разговаривать с этим неожиданно свалившимся ему на голову академиком. Да, видно, знания приходят не просто! Сначала казалось, что перед Саламатовым этакий вздорный старичонка, которому ни до кого, кроме как до своей особы, и дела нет, а на поверку получается, что человек этот во многом разбирается куда лучше Саламатова, хотя никогда не бывал в Красногорске и вряд ли ему тут нравится быть.