Волшебный поцелуй
Шрифт:
Рейлин гордо вскинула голову:
— Забыла сказать тебе, что я как раз направлялась в Чарлстон, когда ты меня нашел.
Зеленые глаза Джеффри стали холодны как лед.
— Ты направлялась в трясину, дорогая, прямиком на тот свет, и убила бы не только кобылу, но и себя.
— Я еще не отказалась от своего намерения, — упрямо заявила Рейлин.
— Уже слишком поздно, чтобы оговаривать условия нашего развода. Кроме того, ты беременна от меня. Если ты не хочешь его или ее, тогда, черт побери, я его хочу!
Рейлин испуганно поднесла руку к губам:
— Мой… мой ребенок
— Кажется, ты чего-то недопонимаешь. Этот ребенок такой же твой, как и мой. Впрочем, у нас еще есть целых семь месяцев, чтобы уладить все разногласия относительно того, с кем ему предстоит жить, если ты действительно решишь покинуть мой дом. А до тех пор подумай лучше о том, сможешь ли заработать на пропитание, тем более обеспечить ребенку достойную жизнь.
— Я могла бы работать на Фаррела Ива, как Нелл, потому что неплохо шью.
Взгляд Джеффри наполнился таким ледяным холодом, что Рейлин невольно подалась назад. Возможно, пронеслось у нее в голове, этот взгляд был последним из того, что видела перед смертью бедная Нелл.
— Как пожелаешь, я не стану держать тебя насильно.
Слишком поздно Рейлин поняла, что зашла чересчур далеко. Не стоило искушать терпение человека, привычки которого ей были уже знакомы.
— А пока тебе все-таки лучше поесть, — с ледяным спокойствием произнес Джеффри.
Рейлин с трудом проглотила комок в горле. Когда она покинула Оукли, то испытывала страх и растерянность. Теперь прибавилось еще опасение, что Джеффри и в самом деле может довести дело до официального развода.
Хотя… Что, кроме печали, она принесла ему? С тех пор как они поженились, на него совершили покушение, угрожая лишить жизни, ранили, обвинили в зачатии незаконнорожденного ребенка и, наконец, в убийстве. Впрочем, последние два преступления приписывала ему в основном именно она, его законная жена.
Рейлин вспомнились слова из Библии.
«Для него она будет творить лишь добро и не содеет зла до конца своих дней».
— Да уж, добро и никакого зла… Это явно не про меня. Рейлин вздрогнула, поймав себя на том, что говорит сама с собой, а Джеффри пристально смотрит на нее, стараясь понять, что у нее на уме.
Взяв в руки вилку, она принялась отправлять в рот кусок за куском, едва чувствуя вкус пищи. Тишина тяжким бременем давила на нее. Украдкой взглянув на мужа, Рейлин подумала, что Джеффри ощущает примерно то же, что и она.
Они закончили ужин в тягостном молчании. Так же молча Джеффри убрал со стола, а Рейлин помыла посуду в деревянном ведре. Очередь дошла и до жаровни. Взявшись за железо, Рейлин вскрикнула от боли: горячий металл обжег руку. Джеффри, в один миг оказавшись рядом, схватил ее руку и опустил в холодную воду, а затем присыпал обожженное место содой. Оторвав лоскут от собственной рубашки, он перевязал ей ладонь.
Рейлин поморщилась от боли:
— Не знала, что она такая горячая.
— Вижу, — коротко заметил Джеффри и указал на одеяло за своей спиной: — Там ты точно не обваришься и не утонешь. Ложись и спи.
— Ты куда-то идешь?
— Набрать воды из колодца. Потом я собираюсь принять ванну. У тебя есть какие-то возражения?
Рейлин опустила взгляд на оборванный подол рубашки.
— Не думаю, что это зрелище меня шокирует.
— Не хочешь неприятностей, — без тени улыбки произнес Джеффри, — не смотри на меня слишком пристально.
— Не буду, если тебе это мешает. Я высушу волосы и подожду тебя здесь, — не видя для себя иного выбора, тихо ответила Рейлин.
— Неужели ты больше меня не боишься? Рейлин отвернулась, пряча глаза:
— Пока еще опасаюсь.
— Вот как?
Разочарование в его голосе прозвучало настолько убедительно, что Рейлин невольно улыбнулась, но Джеффри уже успел отвернуться, так что не увидел ее улыбки.
Рейлин занялась прической, сперва разделяя волосы на пряди с помощью пальцев здоровой руки, затем работая гребнем. Ожог сильно осложнил ей задачу, и тем не менее дело довольно успешно продвигалось, по крайней мере до тех пор, пока она не осмелилась взглянуть на мужа. Джеффри стоял лицом к огню, и свет от очага падал так, что виден был лишь темный силуэт на красном фоне. Щеки Рейлин раскраснелись от смущения: язычки пламени ярче всего освещали его тело. Стянув штаны, Джеффри развесил их на стуле и вдруг, словно почувствовав ее взгляд, резко обернулся. Рейлин потупилась. Не смущаясь своей наготы, он полез в дорожную сумку и вытащил лезвие и маленькое серебряное зеркальце.
— У тебя есть зеркало? — удивленно воскликнула Рейлин, мысленно напомнив себе, что должна будет изучить содержимое его походной сумки, ведь не исключено, что там спрятано немало нужных ей вещей.
— Некоторые люди отправляются в лес более подготовленными, чем это сделала ты, дорогая, — буркнул Джеффри. — Ты сможешь взять зеркало после того, как я побреюсь.
— Благодарю, я подожду.
Осмелев, Рейлин скользнула многозначительным взглядом по животу мужа.
— Могу я поинтересоваться, что ты сегодня собираешься надеть на ночь?
— Как обычно, ничего, — ответил он, твердо встретив ее смущенный взгляд.
— Может быть, сегодня ночью в виде исключения следует надеть брюки?
— Боишься того, что я могу сделать, если лягу голым?
— Отчасти да.
— Тогда завяжи концы рубашки между ногами — другого пояса целомудрия я тебе не могу предложить.
— Джеффри! — воскликнула Рейлин.
— Черт побери, я не собираюсь тебя насиловать, если то, что происходит между мужем и женой может называться этим словом. Причесывайся поскорее и спи. Я не стану тебя беспокоить, если только ты сама не захочешь.
В раздражении Джеффри вернулся к бритью и купанию. Льняное полотенце, которое он передал Рейлин, уже успело высохнуть перед огнем и вполне годилось для повторного употребления, и он растер спину энергичными движениями.
— Ты уверен, что Рыжий Пит не вернется? — опасливо косясь на дверь, спросила Рейлин.
— Его слово крепкое, он не обманет, — заверил ее Джеффри, продолжая вытираться. — Мы будем одни.
Рейлин подняла на него глаза и тут же отвела взгляд в сторону. Однако образ бронзового бога в каплях воды, казавшихся алмазами, крепко запечатлелся у нее в сознании.