Волшебный рассвет
Шрифт:
— С девушкой, которая заменяет администратора, — пояснил Артур. — Бедняга. Ну и досталось же ей сегодня!
— Бедняга? — Ричард усмехнулся. — Этой бедняге палец в рот не клади. Хамить умеет, будь здоров!
— А по-моему, она очень милая. И симпатичная. — Лицо Артура расплылось в мечтательно-довольной улыбке. — Если бы не моя обожаемая Мейси, я, наверное, даже приударил бы за ней.
Ричард посмотрел на него вопросительно. Кто такая Мейси? Подруга? Жена? Но явно любимая женщина.
Артур, как будто прочтя его мысли, просиял, достал из кармана брюк бумажник, раскрыл его
— Я женат, — сообщил Артур счастливо. — Уже пять лет. И ни разу — представляешь! — ни разу за все это время не пожалел, что связал свою судьбу с этой женщиной. — Все с той же улыбкой на губах он продолжил: — Мейси чуткая, заботливая, умная. Всегда угадывает, когда мне нужна помощь или особое внимание. Наверное, я просто везучий.
— Определенно, — ответил Ричард, вспоминая о своем романе с Амандой, закончившемся столь неприглядно, и о старшей сестре Сильвии, которая, увлекшись дележом наследства, напрочь забыла о муже Даррелле. В тот период, полтора года назад, Даррелл, известный в Окленде художник, переживал серьезный творческий кризис и остро нуждался в поддержке жены.
— Я в Анахайме по делам, — сказал Артур. — У меня в Сейлеме небольшой бизнес, продуктовая база. Завтра с утра встречаюсь с поставщиками цитрусовых. Я предлагал Мейси составить мне компанию и Пегги — так зовут нашу дочку — взять с собой. Но Мейси сказала, что не хочет отвлекать меня от дел. Отдохнуть втроем мы планируем в сентябре, может где-нибудь здесь же. Свозим малышку в «Диснейленд». — И Артур посмотрел сквозь открытую балконную дверь на виднеющийся отсюда кусочек Анахайма.
Ричарду живо представилась эта троица на сказочной тропе «Диснейленда»: мужчина и женщина, не красавцы, но в то же время прекраснее многих других даже более привлекательных внешне людей, и похожая на маленького херувима девочка. Ему захотелось вдруг собрать всех на свете хороших людей и поселить вместе с Пондерсами в мире, где нет ни предательств, ни злобы, ни алчности — только веселье, только смех, только радость.
— Я считаю, что надо с раннего детства показать ребенку, какие на свете существуют чудеса, — продолжил Артур. — Пусть наберется положительных эмоций, уверится в красоте и правильности мира. Тогда сможет вступить во взрослую жизнь без внутреннего страха и комплексов. Верно ведь?
Ричард задумался.
— А сумеет ли человек, воспитанный только на чудесах, адекватно воспринимать суровую действительность, бороться с трудностями?
Артур кивнул в знак того, что понимает, о чем толкует его новый знакомый.
— Мы не воспитываем дочь на одних чудесах. Уже сейчас, в три с половиной года, она умеет трудиться. По-своему, конечно, по-детски. Убирает за собой игрушки, аккуратно ставит на место туфельки, помогает маме в кухне. Мейси от природы наделена воспитательским талантом. Она приучает Пегги к труду с поразительной ловкостью: легко, умело, ненавязчиво. — Говорил Артур увлеченно, с подъемом, и его лицо при этом выглядело столь одухотворенным, будто он великий художник, создающий свою самую значительную картину. — Естественно, и я принимаю в воспитании дочери очень активное участие. Учу ее писать и считать…
— В три-то года? — удивился Ричард.
— А что тут такого? — Артур пожал плечами и улыбнулся такой умиленной улыбкой, словно увидел перед собой свою малышку дочь. — Пегги — очень способный ребенок. Я не утруждаю ее занятиями, провожу их в форме игры. Она многое схватывает на лету. Уже умеет писать свое имя, знает, когда у нее день рождения.
— Ничего себе! — Ричард еще раз посмотрел на фотографию в бумажнике, который, как и был, раскрытый, лежал теперь на столике. — Такая малышка, и уже знает, когда родилась…
— Год, конечно, назвать не может, но четко произносит: «Зимой, одиннадцатого января», — сказал Артур. — Прежде чем решить, заводить ребенка или нет, мы с Мейси тщательно продумали, сможем ли обеспечить его всем необходимым как в материальном, так и в духовном смысле. Прочитали несколько книг по воспитанию. Я даже курить бросил.
Ричард удивленно посмотрел на пышущее здоровьем лицо собеседника.
— Ты курил?
— Угу. Целых пять лет.
— Никогда бы не сказал…
— Почему?
— Ну, ты производишь впечатление человека… — Ричард чуть было не сказал «правильного», но подумал вдруг, что в это слово принято вкладывать другой смысл. Правильными называют людей, у которых все разложено по полочкам, которые не способны ни на подвиги, ни на рыцарские поступки, ни на прекрасные безумства. Артур же, казалось, умел радоваться жизни во всех ее проявлениях, дышать полной грудью и любить. То есть был не правильным, а настоящим, достойным уважения и восхищения. — В общем, на курильщика, даже бывшего, ты не похож, — сказал Ричард, предпочтя оставить свои мысли при себе.
Артур пожал плечами.
— Ребенку и беременной женщине в любом случае вредно жить рядом с курильщиком.
— Согласен.
— Вот я и завязал с куревом.
— Сам решил или жена попросила? — полюбопытствовал Ричард.
Артур взглянул на него так, будто услышал глупость.
— Естественно, сам. Хотя… — Он сощурился, с полминуты о чем-то размышлял и, прищелкнув пальцами, ответил: — Возможно, к этому решению меня действительно подвела Мейси. Ты не представляешь, насколько она мудрая и тактичная. Так все обставит, что пойдешь по единственно верному пути и лишь потом, когда хорошенько все проанализируешь, поймешь, какую громадную роль в этом сыграла она…
Артур задумался, и на его веселое лицо легла едва заметная тень грусти.
Наверное, скучает по своим, подумал Ричард и неожиданно ощутил зависть. Ему нестерпимо захотелось тоже найти чуткую и умную подругу, создать с ней крепкую семью, обзавестись детьми и подарить им всего себя, окружить заботой и вниманием.
— Что-то мы совсем не пьем, — заметил Артур.
— Давай за любовь и за верных подруг, — предложил тост Ричард.
— С удовольствием! Они осушили бокалы.