Волшебный вкус любви
Шрифт:
И машина, и женщина производили впечатление огромных, диких, бешеных денег. Блеск, лоск, роскошь — именно это приходило на ум при виде такой потрясающей парочки.
Я невольно засмотрелась на госпожу Равшанову. Она вскинула очки на макушку и улыбнулась кому-то, кто выходил из ресторана. Я прижалась щекой к стеклу, чтобы посмотреть, кого ждет «моделька», потому что уже знала… уже знала…
По ступеням спустился Богосавец — в белой рубашке, небрежно перебросив через плечо пиджак и придерживая
7. Неожиданная атака
Эльвира кокетливо потупилась, а потом вскинула на шефа глаза и улыбнулась, поигрывая бровями.
Мне не было слышно, о чем болтает дама в красном спортивном авто и шеф мишленовского ресторана, но судя по тому, что оба засмеялись, беседа была приятной. Богосавец обежал вокруг машины — упругим, красивым шагом, как спортсмен на разминке — немного лениво, но в каждом движении чувствовались сила, и ловкость, и гибкость…
Он открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье.
Эльвира подставила щеку для поцелуя, и Богосавец поцеловал ее, что-то шепнув на ушко. Женщина рассмеялась, запрокинув голову, а потом ударила по газам.
Автомобиль сорвался с места, круто развернлся, пугая прохожих, и покатил вдоль улицы.
Похоже, вечер пройдет приятно. Это неожиданно огорчило меня, и я испытала такое разочарование, что испугалась этого чувства. Я резко опустила штору и пошла в душ, запретив себе даже думать о Богосавеце. Что толку грустить? Мне всё равно, где и с кем шеф проводит вечера.
И ночи.
Я включила холодный душ, хотя перед сном лучше было бы понежиться в теплой воде. Но это отрезвляло, и я еще раз обругала себя за непонятные надежды.
Богосавец пару раз на тебя посмотрел, а ты уже нафантазировала что-то? Твои проблемы. Потому что для него ты — всего лишь повар. Повар, Даша!
Но я все равно грустила, и даже немного всплакнула, когда выключила свет и легла в постель.
Странно, что даже после выходки Антона мне не хотелось плакать. Я только злилась. А теперь была обижена. Сильно обижена. Даже сильнее, чем сама могла себе признаться.
Просто мне обидно. Например, потому что у шефа есть невеста. Но это не помешало ему умчаться в ночь с дамочкой на красном авто.
Я заснула и спала отвратительно. Мне все время снился Богосавец — пьяный, в расстегнутой на три пуговицы рубашке, обнимающий Эльвиру.
Утром я вскочила еще до будильника, опять залезла в душ, надела униформу и пошла в кухню. Лучше всего от ненужных мыслей избавляет работа. Позавтракаю — и буду думать только о работе. Только о…
Но когда я открыла двери кухни, все мои мысли брызнули в разные стороны, как шипящее на сковороде масло.
У плиты стоял Богосавец и готовил… нет, он не готовил. Он танцевал, жонглировал, колдовал.
— Доброе утро! — весело поздоровался он со мной, разбивая в миску яйца. — Ранней пташке — сытный завтрак. Так у нас говорят. Иди, поможешь мне. Помешай грибы, и если они уже зажарились, добавь лук и посоли.
Я подошла к плите, не чуя пола под ногами.
Богосавец выглядел таким довольным, жизнерадостным, таким энергичным… Хорошо провел ночь? И даже выспался?
Перемешав грибы, я высыпала лук, посолила и поперчила, а шеф уже дал мне новое задание — поджарить хлеб на сухой сковородке.
— Сейчас придут ребята, — пояснил Богосавец, хотя я ни о чем не спрашивала. — Нужен полноценный вкусный завтрак.
Когда повара появились, у нас уже были готовы нежнейший французский омлет, тушеные грибы и запеченные помидоры с хрустящими тостами.
— По какому случаю банкет? — спросил Серчо, с удовольствием приканчивая вторую порцию омлета.
Я тоже положила себе добавку — в самом деле, отличный завтрак. Вкусно, сытно, но так изысканно, что с ума сойти.
Богосавец ел вместе с нами, держа тарелку на весу и прислонившись к стене.
— Вчера поболтал с одной нашей посетительницей, — сказал он, с аппетитом поглощая грибы и помидоры, — и кое-что узнал. Сегодня надо мобилизовать все силы и хорошо потрудиться. Просто — очень хорошо, ребята.
— Как, шеф? Сегодня же вторник? — удивилась Елена. — Посетителей почти не бывает.
— Сегодня к нам придут особые гости, — сказал шеф, убирая пустую тарелку в мойку. — Нагрянет настоящая банда. И мы должны встретить их во всеоружии.
— Банда? — насторожился Милан.
— Костин, Силина и их друзья, — кивнул Богосавец.
Он сказал это легко, и даже улыбнулся, но все застыли, позабыв про еду, и даже я беспокойно приоткрыла рот. Теперь я знала, что Костин и Силина — это ресторанные критики. Причем, Силина — одна из самых популярных и уважаемых. Посещение ресторана одним критиком — уже событие. А тут их придет двое?.. Или даже больше?..
— Ожидается компания из семи человек, — продолжал шеф. — Все придут в разное время, без оповещения.
Милан первым обрел дар речи.
— Это не просто так, шеф, — сказал он хмуро. — Они пришли разгромить нас.
Разгромить? Я непонимающе смотрела на поваров и на Богосавеца. Что значит — разгромить? Придраться к чему-то? К качеству блюд, к обслуживанию?
— Значит, не позволим им этого сделать, — заявил Богосавец. — Все должно быть приготовлено отлично и с душой. Милан, ты за шефа, а я буду в зале, разузнаю, кто за этим стоит.
Повара шумно задвигались, обсуждая новость, а Милан еще больше нахмурился:
— Ради такого дела, может, вы сами будете здесь, — он мотнул головой, указывая на кухню.