Волшебство Буйного леса
Шрифт:
Кеф продемонстрировал, как это делается, забрал кастрюлю из её рук, поставил на пышущий жаром красный круг.
– Алогорский хрусталь добывают в Красных горах, он бывает разных цветов и мощностей. На красном готовят, зимой с его помощью обогревают дома. Хорошая штука, но очень дорогая. Когда закончишь готовить, просто закроешь изокамнем. – Кеф опять лёг на диван, закинул ноги на поручни.
Лада прикоснулась к плите: прохладная. А кастрюля с водой нагревалась. Да, хорошая штука.
– А это, я так понимаю – духовка?
– Это печка.
Внизу
– Кеф, а вы здесь раньше гостили? – спросила, пересматривая крупу.
– Да, и не раз. Жехарду надо было.
– Дейра всегда такая приветливая?
– Всегда. Но раньше хоть можно было магией пользоваться. А сейчас придётся посуду вручную мыть.
– Подумаешь, проблема. – Лада повернула винт бронзового крана. – Главное, вода горячая течет.
– Ну-ну, приступай, а я посмотрю, может, вспомню как это делается, – поднялся с дивана Кеф.
Лада закатала рукава, но потом посмотрела на скомканную в углу тряпочку, подняла её за кончик и боевой настрой погас.
– Фуу… Постирать, что ли? – спросила сама себя. – Вроде новая, но слизкая, блин.
– Выбросить… – послышался из-за плеча тихий шёпот Кефа.
– Постирать, – приняла решение и огляделась в поисках хозяйственного мыла.
– Вы-бро-сить, – ещё настойчивее, но уже еле слышно прошептал Кеф, легонько обнимая её за талию.
– С таким шёпотом надо подходить из-за левого плеча, – обернувшись, спугнула паренька тряпочкой, и он тут же отскочил в сторону.
– Что, страшно? Недоделки пугают, да.
– Страшно. А почему с левого?
– Потому что на левом сидит чертик, а на правом – ангелочек, вот он прошептал бы: "по-сти-рать", – скопировала тон Кефа, нашла мыло.
– Чертик – существо вроде нашего штюха, а ангелочек – как блистр, слуга Сияющего? – догадался Кеф. Ты могла бы оторвать кусок вон той чистой ткани. В чем, собственно, разница между подсказками вашего ангелоча и чертика, если результат будет одинаковым?
– Может, в запахе, ощущении чистоты? В настроени, что потянется шлейфом от твоего выбора? – Лада в который раз намыливала ветошь и смывала водой.
– О, я слышу, как ангелочек шепчет мне…
"Вымой пол," – прошептала Лада, чуть приблизившись к его правому плечу и добавила вслух:
– А ты сообразительный. Приступай.
Кеф вздохнул и начал уборку. Лада отжала выстиранную ткань, встряхнула, Кеф, оказавшийся рядом, даже не подумал отшатнуться.
– Уже не страшно?
– Нет. Понятно, почему ангелочки побеждают, – улыбнулся снизу, надраивая пол.
Лада все же сделала ветошь из чистой ткани и принялась мыть посуду.
Вымыв, начала вытирать пыль, попутно исследуя содержимое шкафчиков. Приятным сюрпризом оказалось наличие специй, порошка какао, сахара, соли, муки, множества приятно пахнущих трав и различных сухофруктов. Кеф тут же без стеснения пополнил последними свои свои запасы. Гречка сварилась, пол был вымыт и окна тоже, когда явились охотники с уже освежёванной и выпотрошеной тушкой непонятного зверька.
– Ноги вытирайте, – указал Кеф на расстеленную у порога мокрую тряпку. – Не для того я тут горбатился, чтобы вы натоптали заново.
– Ты горбатился? Шутишь! – Равд подчёркнуто старательно вытер подошвы ботинок. – Лада, ты волшебница.
– Королева, – поправил Жехард, подошёл совсем близко, высыпал на тарелку горку спелых, немного помятых ягод земляники, поймал взгляд Лады.
"…ягодка – красная, сладкая," – вспомнила и почувствовала, что лицо начинает заливать краска; тут же взяла нож и начала энергично разрезать тушку на мелкие кусочки, искоса взглянув на наблюдающего за ней парня. Он поднял брови и отошёл.
Лада поставила тушить мясо в самой большой сковороде на маленьком огне, а сама вышла через заднюю дверь в поисках огорода.
Он нашёлся за домом, засохший, заросший бурьянами, но все же можно было распознать грядки морковки, лука и петрушки; чуть дальше розовели бока переросшей, но всё ещё пригодной для употребления редиски, которую Лада с радостью набрала в захваченную с собой глубокую никелированную миску с рисунком двух грибочков в траве – кажется, серонцы не только людей с Земли подворовывают.
С трудом вырвав несколько луковиц и нащипав зелени, оглянулась на Буйный, окружавший поляну с домом. Лес казался таинственным, живым и опасным.
Вспомнила себя в детстве, то, как верила в сказки. На ночь папа и мама всегда занавешивали окна. Как-то маленькая Лада рассматривала свое отражение в тёмном стекле, а отец увидел и запретил это делать. На вопрос ''почему? '' ответил, что ночью из лесу выходят волки, медведи, лисицы и бродят под окнами.
Ладе тогда сразу представились восхитительные звери, похожие на ожившие цветные иллюстрации с книги сказок. Некоторое время она все равно украдкой посматривала в окно, отчаянно мечтая увидеть хоть кого-то, хоть мельком, но так никого и не увидела. Какими яркими были детские фантазии!
Лада как сейчас увидела отца, оторвавшего взгляд от книги, чтобы взглянуть поверх очков и очень серьезно ответить дочке на её вопрос… Она вспомнила и тот страх из-за бродящих под окнами ночных зверей, и детскую радость из-за того, что у неё есть сильный папа, стены дома толстые, а дверь закрывается на ключ.
И вот, пожалуйста: она реально в месте, где из лесу может выйти кто угодно и что угодно.
И ведь не обвинишь родителей в том, что зря пугали ребенка. Отец, пока был жив, формировал ей особенное восприятие мира, окружая отобраными мультфильмами и книгами. Даже в детский сад Лада пошла только перед школой. Папа по возврасту годился в дедушки, его не стало, когда Ладе было тринадцать. Некоторое время после его смерти Лада и мама плакали и грустили, обнявшись, а потом грусть посветлела, преобразовалась в светлую память. Именно тогда по настоянию бабушки Лада выучила несколько молитв, одна из которых, самая красивая, стала её любимой.