Волшебство на грани
Шрифт:
Листос принял решение: жизнь кончена. Он совершил слишком много непоправимых ошибок. Он не должен был стрелять в Фолию!
Листос подошел к шкафчику с медикаментами, достал пузырек с сильнодействующим ядом, присел на кресло возле камина и выпил два глотка, которые там были…
Когда телохранитель втащил меня в комнату к Листосу, он подумал, что его хозяин просто спит. Затем, он заметил, что Листос дрожит. Не отпуская меня, телохранитель подошел к креслу и опасливо спросил:
– Что с вами?
Листос
– Семен… п.… прости меня. Это… из-за меня п… погибла Ф.. Фолия. Но я не хотел… мне… приказали,… шантажировали.… Это в… всё..
Но закончить фразу он не успел.
– Что, всё?! Что вы хотели сказать! – крикнул я, в надежде, что, тот откроет глаза и объяснит.
– Поздно, мальчик, он умер… – сказал телохранитель, отодвигая меня от Листоса.
Я не знал, радоваться ли смерти врага.
***
Вскоре после этого меня отдали на воспитание двоюродной сестре матери Ирине Нёвс, других-то родственников все равно не было.
Года через четыре мы переехали в Зебровск, столицу Зебрландии. Обосновались на улице Корди в доме 28 близ городского парка.
– Может, пойдешь, прогуляешься? – поинтересовалась тетя Ира, заглядывая ко мне в комнату. – Последняя неделя лета, как никак.
Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме. С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окруженный бесчисленными рисунками.
– Ты что, не слышишь, что я говорю! – рассердилась Ирина. – Хватит изображать затворника.
– Сейчас, – буркнул я, не выпуская карандаша.
– А ну покажи, что ты там… – и она выхватила у меня альбом с рисунком.
Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Ирина, знала, я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьется морской прибой или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни… или что-то в этом роде. Хотя чаще всего рисовал портрет матери.
– Кто это? – удивилась она, заметив, что это портрет какой-то девушки. Причем девушка казалась очень живой, словно с фотографии.
– Я не знаю. – Честно признался я. – Она мне приснилась.
– Приснилась? – не поверила тётя Ира.
– Да. – Кивнул я. На самом деле я не показывал ей остальные рисунки, на которых изображал девушку из своего сна. Зачем ей знать? Вам ведь не приятно, когда лезут в вашу жизнь?
– Ладно. – Ирина вернула ему альбом. – Но сегодня ты должен прогуляться.
И вышла.
Я разглядывал свое творение. Девушка смотрела на меня и улыбалась, на голове у неё красовалась корона с рубинами, а на руках сияли многочисленные золотые браслеты. На ней было длинное белое платье. Я глядел на неё, как зачарованный и настроение моё улучшалось, мог часами рисовать её и разглядывать.
Я подумал и пририсовал ей два белых пушистых крыла.
Но на улицу выйти пришлось. В лицо сразу же подул теплый летний ветер. Постояв минут пять возле подъезда, поздоровавшись с двумя соседками, решил уже идти обратно, заканчивать свой рисунок, но меня остановил бойкий голос:
– Что-то я тебя раньше не встречал! Привет! Вы недавно переехали? – этот вопрос задал темненький кудрявый паренек с синей кепкой, намного ниже меня.
Я захлопнул дверь подъезда и молча уставился на него, явно не желая знакомиться. Вот привязался!
– Я вроде как поздоровался! – возмутился тот.
– Я вроде как поздравляю! – съязвил ему я.
Тот опешил и собирался ответить, но дверь подъезда открылась и вышла тетя Ира.
– А ты уже и друга себе нашел! – воскликнула она.
– Да, я…
– Нужно его чаем напоить. – Решила тетя Ира и проводила нас до квартиры.
Со словами: «Я пойду куплю чего-нибудь сладкого», она отправилась в магазин.
– А у вас мило, – заявил «гость», снимая ботинки.
Я, понимая, что так быстро от него не отделаться, сердито смотрел, как тот снимает кепку и приглаживает кудрявую челку перед зеркалом.
– Что ты такой злой? – заметил тот.
– Вовсе я не злой.
– Общаться со мной не хотел, а сейчас мечтаешь спровадить. У тебя вообще друзья есть, или ты людей ненавидишь?
Я не знал, что ответить, это было слишком нагло с его стороны. Друзей у меня, конечно, в этом городе не было, да и в прошлом тоже. После смерти матери, внутри что-то перевернулось, я стал замкнутым и предпочитал одиночество. Даже с Оважкиным поссорился.
– Судя по ответу, – заметил «гость», – друзей у тебя нет.
И он направился к моей комнате, в которую я даже тётю Иру старался не пускать:
– Кстати, если что, меня зовут Дмитрий.
– А я Семён….
– Ну, вот мы и познакомились! – Улыбнулся Дмитрий.
В комнате, его взор привлек письменный стол, на котором лежала кипа рисунков. Я хотел его опередить, не дать подобраться к своим работам, ведь это, в конце концов, личное! Но тот легким движением руки выхватил верхний рисунок. Тот самый, который видела сегодня тетя Ира.
– Это ты сам нарисовал?! – удивился Димка.
– Положи на место! – потребовал я.
– А что такого? – не понял тот, не давая мне отобрать рисунок. – Красиво рисуешь. Кто это?
Я смутился. Про девушку из сна рассказывать не хотелось.
– Да так. Просто…. – Буркнул я.
– А можно я его возьму? Кузине своей покажу. Ты не представляешь, как она похожа на неё! А покажи еще?
И, не дождавшись ответа, он взял остальную кипу, на первых трех рисунках изображалась та же самая девушка.