Волшебство наполовину

Игер Эдвард

— А нас не сожгут как ведьм?

Джейн взвилась от ярости.

— Я желаю… — начала она.

— Не смей! — чуть ли не взвизгнула Катрин, и Джейн побледнела, плотно сжав губы, и пошла быстрее. Чтобы остальные не отстали, Марк заставил их прибавить ходу.

— Так не пойдет. Мы должны все это обсудить, — сказал он Джейн.

— Да, обсудить, — сказала Марта, уже не с таким испуганным видом. Она питала большое уважение к Марку, потому что он был мальчиком и знал абсолютно все.

— Вопрос

в том, — продолжал Марк, — был ли это просто несчастный случай, или это мы так хотели стать волшебниками, что у нас что-то вдруг получилось. Значит, надо, чтобы каждый из нас попробовал загадать желание. Тогда все станет ясно.

Но Марта заупрямилась. С Мартой никогда не договоришься. Иногда она ведет себя по-взрослому, как и все остальные, а иногда она ну просто маленький ребенок. Теперь она была маленьким ребенком. Губы ее задрожали, и она сказала, что не хочет загадывать желание и ни за что его не загадает, и вообще было бы лучше, если бы с ними вовсе ничего не произошло.

Посоветовавшись, Марк и Катрин пришли к выводу, что эти слова можно было бы счесть за желание Марты, но что, похоже, оно не сбылось, потому что иначе бы они ничего не помнили про это утро, а они помнят, и даже очень хорошо. Но в порядке проверки Марк повернулся к Джейн.

— А что мы сегодня делали? — спросил он.

— Смотрели на пожар, — горько сказала Джейн, и тотчас, словно в подтверждение ее слов, мимо пронеслись пять пожарных машин, направлявшихся к себе в пожарное отделение.

Так что затем Марк без особого подъема пожелал, чтобы его туфли превратились бы в семимильные сапоги-скороходы, но когда он попытался шагнуть на семь миль, оказалось, что так они не шагают.

Катрин пожелала, чтобы явился Шекспир и поговорил бы с ней. Она забыла сказать, когда именно это должно произойти, но, прождав минуту, в течение которой Шекспир так и не появился, они решили, что он, наверно, вообще не придет.

В общем, похоже, что если кто среди них и был волшебником, так только Джейн.

Но сколько они ни пытались, они не смогли заставить Джейн загадать еще какое-нибудь желание, пусть даже маленькое и безобидное. В ответ на все их уговоры она просто упорно трясла головой, а когда уговоры низвелись до прямых оскорблений, она даже слова не проронила, что было абсолютно не похоже на Джейн.

Когда они вернулись домой, она сказала, что у нее болит голова, ушла в свою комнату и закрылась. Она даже не вышла на ланч и пробыла у себя весь день, где она поговорила только с кошкой по имени Кэрри и в раздумии опустошила целую коробку бисквитов. Мисс Бик уж и не знала, что с ней делать.

Вернувшись с работы, мама сразу поняла, что дома что-то не так. Но, будучи человеком чутким, она не стала ни о чем расспрашивать.

За ужином она объявила, что вечером ее дома не будет. Джейн даже не подняла на нее глаз, пребывая в состоянии молчаливого размышления, но остальных это заинтересовало. Детям всегда хотелось думать, что у их мамы бывают всякие удивительные приключения, но такое случалось редко. В этот вечер она отправлялась навестить тетю Грейс и дядю Эдвина.

— А зачем? — поинтересовался Марк.

— Они были очень добры ко мне после смерти вашего отца. И они очень добры к вам.

— Дарят полезные подарки! — презрительно обронил Марк.

— А тетя Грейс скажет тебе: «Попробуй, пожалуйста, этот маленький шоколадный тортик, такого ты еще не ела, я сама его сготовила»? — поинтересовалась Катрин.

— Нехорошо смеяться над вашей тетей Грейс. Не знаю, что сказал бы на это ваш папа.

— Папа тоже над ней смеялся.

— Это разные вещи.

— Почему?

Такого рода разговор был детям всегда очень интересен и мог бы продолжаться вечность, поскольку касался их самих, но взрослые к подобным разговорам почему-то относились иначе. Мама положила ему конец, отправившись к тетушке Грейс.

Когда она ушла, снова стало происходить что-то странное. Джейн то появлялась в комнате, где они сидели, то исчезала, а они, взяв карты, играли в малоинтересного подкидного, пока не почувствовали, что начинают сходить с ума.

Марк наконец взорвался:

— Почему ты нам ничего не скажешь?

Джейн покачала головой:

— Не могу. Вы не поймете.

Естественно, что это еще только больше всех разъярило.

— Она думает, что раз она волшебница, то значит, всех умнее! — сказала Марта.

— Я думаю, что она вовсе не волшебница! — Это сказала Катрин. — Только она боится, что так оно и есть, и потому не загадывает желания.

— Нет, волшебница! — не очень убежденно воскликнула Джейн. — Только я не знаю — почему или насколько. Это все равно, что отсидеть ногу, — от нее ни пользы, ни радости. Я боюсь даже думать о желании. Я вообще думать боюсь!

Когда у тебя есть волшебный дар, и ты об этом знаешь, то это может быть просто чудесное чувство, будто внутри раздается приятная музыка. Но чтобы насладиться этой музыкой, нужно знать, сколько у тебя волшебного дара и как им пользоваться. А Джейн не имела ни малейшего представления о том, сколько у нее такого дара, как его применять, и оттого была несчастной, и остальные не могли понять — почему, и так ей и говорили, а Джейн огрызалась, и, когда пришло время отправляться спать, никто уже друг с другом не разговаривал.