Воля богов!
Шрифт:
Богини поспешно удалились, а Зевс поднялся к трону и обратился к гостям с такими словами: "Почтеннейшая публика! Только что наши самодеятельные актрисы разыграли перед вами фольклорную сатирическую сценку под названием "Три завистливые дуры на чужой свадьбе". Поздравим их с дебютом и пожелаем в следующий раз выбрать для постановки пьесу, где будет больше психологизма и меньше буффонады".
Он сел на трон, и праздник продолжился. Но веселье было уже не таким беззаботным и непринуждённым. Все стали как-то тише и осмотрительнее. До Зевса стали долетать мысли гостей вроде "Так
Зевса эти слова не очень беспокоили. "Богов почему-то не волнует, что смертные делают с тем, что им бог послал, - думал он, - а вот для смертных очень важно, куда деваются их жертвы, им всё время кажется, что боги что-то лишнее себе присваивают, будто весь мир и так не принадлежит богам. Впрочем, не стоит, пожалуй, в будущем приглашать смертных на божественные мероприятия, а то от таких сцен им начинает казаться, что мы ничем от них не отличаемся. Чем меньше они о нас знают, тем, пожалуй, лучше".
Пелей в это время думал: "Вот и положено начало новой семейной жизни".
А Фетида думала только о будущей мести.
Сын Фетиды
Солнце ярким равномерным светом рисовало горы вдалеке, зелёную лужайку пред дворцом, клумбы с яркими цветами, детей, копошащихся среди разноцветных игрушек. Пелей возлежал за накрытым столом в тени ветвистого платана и с умилением смотрел, как его жена возилась с маленьким сыном. Покормив ребёнка, она легла рядом с мужем, положив ему голову на грудь. "Пелей, - нежно сказала она, - какое счастье быть с тобой вместе". Пелей нежно погладил её бархатистую тёплую щёку. Вдруг Фетида вскочила, крепко сжала его плечо и закричала:
– - Пелей!
– - Фетида!
– - Я Гермес, а не Фетида, идиот!
Пелей раскрыл глаза, и увидел трясущего его за плечо посланца богов. Он ещё не понимал, где сон, а где явь. Гермес выглядел взволновано, взгляд его был одновременно рассерженным и обеспокоенным.
– - Где Фетида?
– прошептал Пелей, щупая постель рядом с собой.
– - Где Фетида?! Ты это меня спрашиваешь? А мне показалось, что она твоя жена, а не моя! Ты ещё спроси, где дети!
Пелей осоловело огляделся.
– - Где?
Гермес швырнул ему в лицо скомканную одежду.
– - Не знаю! Быстро поднимайся - пойдём искать!
Они выбежали из дворца. Свежесть ночи быстро вернула Пелея из сказочного сна в мифологическую реальность. Гермес судорожно огляделся. Пелею показалось, что он нюхает воздух как охотничья собака. Бог быстро принял решение. Видимо, он всё-таки догадывался, куда могла пойти Фетида с детьми. Схватив Пелея за руку, он побежал вперёд, в ночную тьму. Это скоро показалось ему слишком медленно, и он, обхватив Пелея как мешок, взлетел над деревьями и помчался над Эгейским морем к острову Лемнос.
"Дрыхнет он!
– ругался по дороге Гермес.
– Мечтам придаётся, пасторальные сны смотрит! Мечтаешь о пасторальной идиллии, так и женился бы на какой-нибудь пастушке кривоногой - она тебя за то, что из грязи вытащил, боготворила бы полгода, а то и больше. А твоя жена не пастушка, а богиня. Ты разницу-то понимаешь?"
Они приземлились у входа в пещеру, откуда вырывался яркий свет и слышался детский плач. Это была кузня Гефеста. Пелей впереди Гермеса помчался туда и у самой печи увидел Фетиду. Вокруг были разбросаны детские пелёнки. Увидев мужа, она быстро схватила за ногу последнего ребёнка и сунула его в огонь. "Не смей!" - заорал Пелей и, метнувшись к печи, выхватил сына из пламени. Тот был жив. Нестерпимый жар, в котором он только что побывал, не причинил ему никакого видимого вреда. Младенец орал как ни в чём не бывало. Отец прижал его к груди и поспешно отступил, боясь, что мать захочет его отнять, но Фетида не стала их преследовать
– - Что ж ты творишь, изуверша!
– в слезах закричал Пелей.
Фетида раскинула руки, наклонилась назад и закричала, обращаясь не только к Пелею, но и к Гермесу, и к Гефесту, поспешно выбежавшему на шум и на ходу завязывавшему пояс:
– - Вы видели! Он бессмертен! Мой Ахилл бессмертен! Он неуязвим. Он бог! Он величайший из всех богов!
– - Ненормальная!
– воскликнул Пелей.
– Убирайся, идиотка! Не жена ты мне больше!
Фетида окинула его взглядом, полным такого презрения, что унизил бы и таракана.
– - Ты приказываешь богине? Да я и сама бы с тобой не осталась. Пропади ты пропадом, червяк недостойный!
Сказав это, она вышла из пещеры, обернулась дельфином, нырнула в море и уплыла в неизвестном направлении.
Пелей застыл с плачущим ребёнком на руках.
– - Иди уж, - сухо сказал ему Гермес.
– И так от шума уши закладывает. Домой дорогу сам найдёшь - я тебе не такси, - и, обращаясь теперь уже к Гефесту, заорал: "Что ты здесь за бардак развёл! Тут тебе проходной двор или режимное предприятие?! Оружие, драгметаллы, открытый огонь везде, а шастают кто ни попадя!"
– - Так ведь Фетида мне как мать...
– начал было оправдываться Гефест, но Гермес только отмахнулся от него и вышел из кузни.
Он глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и прислонился к скале, пытаясь успокоиться. В голове у него зазвенело. Его внутреннему взору представился Зевс, сидящий на троне, отчасти скрытый за тёмными облаками. Гермес беспомощно развёл руками и сказал:
– - Не вели казнить, Кроныч! Сын Фетиды... да ты и сам уже всё знаешь.
Зевс невозмутимо смерил его взглядом и своим обычным спокойным и величественным тоном ответил:
– - Пустое.
Никому: ни смертным, ни богам не дано ни понять, ни предугадать мысли и замыслы Зевса, но Гермес так давно с ним работал, что ему сейчас показалось, будто он заранее предвидел, что громовержец скажет именно это слово. Тем не менее, Гермес, быстро отдышавшись, всё же попытался уточнить:
– - Она сунула его в печь Гефеста, но он остался жив и теперь стал ещё и неуязвим. Он бессмертен, Кроныч!
Зевс безразлично пожал плечами:
– - Мало ли на Олимпе бессмертных? Что с того? Ребёнок нам не помеха. А когда вырастет - видно будет.