Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей
Шрифт:
«Нужда» между тем не возросла: наоборот! «Бог, мораль, смирение» — служили средствами исцеления в самые страшные и бедственные времена — активный нигилизм выступает при сравнительно более благоприятно сложившихся условиях. Уже самое преодоление морали предполагает довольно высокий уровень духовной культуры, а она в свою очередь предполагает относительное благополучие. Известная духовная усталость от продолжительной борьбы философских мнений, доведённая до безнадёжнейшего скептицизма по отношению к философии, указывает также отнюдь не на низкий уровень этих нигилистов. Стоит только вспомнить о той обстановке, в которой выступил Будда. * Учение о вечном возвращении должно было бы иметь некоторые научные предпосылки (подобно тем, какие имело учение Будды, — напр., понятие о причинности и т. д.).
По легенде,
Что же означает теперь — «неудачник»? Прежде всего физиологическую неудачу, — а уже не политическую. Самый нездоровый род людей в Европе (во всех сословиях) — почва для этого нигилизма: они воспримут веру в вечное возвращение как проклятие, и поражённый этим проклятием человек не остановится ни перед какими действиями — полагая не пассивно сгинуть, но довести до гибели всё, что в такой степени бессмысленно и бесцельно — хотя в сущности это только род судороги, слепого бешенства при сознании, что всё уже было от вечности, всё — вплоть до этой самой минуты нигилизма и страсти разрушения. Ценность такого кризиса в том, что он очищает, что он сводит вместе родственные элементы, которые взаимно губят друг друга, в том, что он людям противоположного образа мыслей указывает на общие задачи; обнаруживая и среди них более слабых и менее уверенных, он этим создаёт особую иерархию сил с точки зрения здоровья: признавая повелевающих — повелевающими, подчиняющихся — подчиняющимися. Конечно оставляя в стороне все существующие общественные группировки.
Кто же окажется при этом самыми сильными? Самые умеренные, те, кто не нуждаются в крайних догмах веры, те, которые не только допускают добрую долю случайности, бессмысленности, но и любят её, те, кто умеют размышлять о человеке, значительно ограничивая его ценность, но не становясь однако от этого ни приниженными, ни слабыми; наиболее богатые здоровьем, те, которые легче переносят всякие невзгоды, и поэтому не слишком боятся невзгод — люди, уверенные в своей силе и с сознательной гордостью олицетворяющие достигнутую человеком мощь.
Каковы были бы мысли такого человека о вечном возвращении?
56. [Периоды европейского нигилизма.]
Период неясности — всевозможные попытки сохранить старое, не упуская вместе с тем нового.
Период ясности — окончательное уразумение, что старое и новое в основе противоположны друг другу, ибо старые ценности порождены нисходящей жизнью, а новые — восходящей, что все старые идеалы суть идеалы враждебные жизни (т. е. вызванные декадансом и сами обусловливающие его, хотя и разряженные в пышный праздничный убор морали). Мы понимаем старое и далеко не достаточно сильны для нового.
Период трёх великих аффектов — презрения, сострадания и разрушения.
Период катастрофы — распространение учения, которое просеивает людей... побуждающего слабых, а также и сильных к решимости.
II. К истории европейского нигилизма
[a) Современное омрачение]
57. Друзья мои, нам туго приходилось, когда мы были молоды — мы страдали от самой молодости, как от тяжёлой болезни. В этом виновато время, в которое мы заброшены — время большого внутреннего упадка и распадения, которое всеми своими слабостями и даже лучшей своей силой противоборствует духу молодости. Распадение, следовательно, неопределённость свойственны этому времени — нет ничего, что бы стояло на ногах крепко, с суровой верой в себя — живут для завтрашнего дня, ибо послезавтра сомнительно. Всё на нашем пути скользко и опасно, и при этом лёд, который нас ещё держит, стал таким тонким; мы все чувствуем грозящее нам дыхание оттепели — там, где мы ещё ступаем, скоро нельзя будет проходить никому!
58. Если это не столетие упадка и постепенно убывающей жизненной силы, то, по меньшей мере — столетие необдуманных и произвольных попыток управления жизнью; и весьма вероятно, что от чрезмерного числа неудачных опытов получится некоторое общее впечатление как бы упадка, а, быть может, и на самом деле — упадок.
59. К истории современного омрачения *
Нем. Verd"usterung — здесь помрачение ума, затемнение индивидуального и общественного сознания, умственное расстройство, по поводу которого люди в минуты просветления сами недоумевают: «Откуда могло оно явиться при нашем разуме, у нас, людей благородного происхождения, счастья, удачи, лучшего общества, знатности, добродетели?», как пишет Ницше в «Генеалогии морали».
Государственные кочевники * (чиновники и т. д.): нет «родины».
Падение семьи.
«Добрый человек» как симптом изнеможения.
Справедливость как воля к власти (воспитание * ).
Половая похотливость и невроз.
Чёрная музыка — куда девалась настоящая музыка? *
Анархист * .
Презрение к людям, отвращение.
Глубочайшее различение: происходит ли творческий характер от голода или переизбытка? Первый создаёт идеалы романтики. — Северная неестественность. Потребность в Alcoholica — «нужда» рабочего сословия.
Зд. кочевники (нем. Nomaden) как особое племя, не признающее ни корней, ни родства, ср. рус. «дьяволово семя» о чиновниках.
Здесь словом «воспитание» переводчик передаёт нем. Zuchtigung, букв. «телесное наказание», имеется в виду традиционная прусская «муштра». Ср название 4-й части данной книги.
Словом «настоящая» переводчик передаёт нем. erquickende, букв. «освежающая, подкрепляющая» («ясная и глубокая» — Ницше о музыке Вагнера), какой немецкие композиторы, современники Ницше, писать не умели. В 60–80-е гг. в музыке немецкоязычных государств преобладали малые формы и традиции давно почившего в бозе романтизма (ср. далее § 69, e). «Немцы не способны к пониманию величия: доказательство — Шуман», писал Ницше.
Анархизм — теория, предлагавшая заменить государство конгломератом (как сказали бы сейчас, конфедерацией) мелких социальных и хозяйственных объединений, которые бы обеспечивали индивиду неограниченную самостоятельность, потому что «всё, что полезно народу (государству, обществу), вредно для индивида (и наоборот)». Возник в бурные 40-е гг. как одно из течений протеста против традиционных институтов государства и церкви (М. Штирнер, «Единственный и его собственность», П. Прудон, «Философия нищеты»), наряду с коммунизмом (К. Маркс, «Манифест», «Немецкая идеология») и «новобиблейской» социальной критикой или, по выражению Маркса, утопическим социализмом (А. Эскирос, «Евангелие народа», В. Вейтлинг, «Евангелие бедного грешника», А. Констан, «Библия свободы» и др.).
Философский нигилизм.
60. Медленное выступление вперёд и подъём средних и низших состояний и сословий (в том числе низших форм духа и тела), которое уже в значительной мере было подготовлено Французской революцией, хотя и без революции не замедлило бы проложить себе дорогу, — в целом приводит, к перевесу стада над всеми пастухами и вожатыми.
1) Омрачение духа (совместное существование стоической и фривольной видимости счастья, свойственное благородным культурам, встречается всё реже, многие страдания становятся заметными и заявляют о себе там, где прежде их переносили и скрывали);
2) Моральное лицемерие (способ выдвинуться своей моралью, но путём проявления стадных добродетелей: сострадания, заботливости о других, умеренности, а не тех, которые признаются и ценятся вне стадности);
3) Действительное сострадание и сорадование в больших размерах (радость близкого общения с большим числом себе подобных, свойственное всем стадным животным * — «чувство общественности», «отечество», — словом всё; и это при том, что не принимается в соображение индивид).
Ср. у Шопенгауэра: «Пустота внутреннего мира, пошлость сознания, бедность ума побуждают людей искать общества, которое опять-таки состоит из совершенно таких же лиц»; впрочем, речь здесь идёт лишь о тех, кого сам Ницше называет «низшими», «стадом», но не о нём самом и не о других «высших» индивидах: «страдать от одиночества есть также возражение, — я всегда страдал только от множества» (Ницше Ф. Ecce homo. // Соч. Т. 2. М., «Сирин», 1990).
61. Наше время, с его стремлением как-нибудь помочь нуждам, предупредить их и вообще своевременно устранить могущие быть от них неприятные последствия, есть время бедных. Наши «богатые» — вот самые бедные! Коренная цель всякого богатства забыта!
62. Критика современного человека: «человек добр», но только испорчен и соблазнён дурными установлениями (тиранами и попами); разум как авторитет; история как преодоление ошибок; будущее как прогресс; христианское государство («Господь сил»); христианское отношение полов (или брак); царство «справедливости» (культа «человечества»): «свобода».