Воля рода
Шрифт:
Даже видел каких-то мелких пацанов, с колючими взглядами бывалых охотников…
А вот Рив не видел.
К вечеру хотелось пить просто невероятно. А ещё хотелось так и остаться лежать. А ещё лучше – провалиться к Рив на арену и там и остаться…
Но пришлось встать, переодеться, отозвать УГ и идти на восток.
Ночью я, словно робот, шёл по намеченному маршруту и думал обо всём подряд: о семье, о друзьях, о роде и о Рив.
Ну а днём изнывал от
Но стоило стемнеть, как поднимался, убирал УГ и снова шёл, шёл и шёл…
Не помню, сколько так продолжалось, по-моему, трое или четверо суток. Пока, наконец, я не наткнулся на людей.
Глава 2
Наткнулся – в буквальном смысле.
Я шёл практически на автопилоте, не видя ничего перед собой. Все силы уходили только на то, чтобы банально не упасть и переставлять ноги.
Кажется, у меня была горячка, и ежесекундно приходилось сражаться с неимоверной слабостью.
На мысли сил уже не хватало, и я лишь тупо, как заведённый, шагал вперёд.
Я настолько сосредоточился на том, чтобы просто идти вперёд, что спокойно мог не заметить человека, идущего рядом.
Или, к примеру, пройти мимо вставшего на ночёвку каравана.
Про оазисы вообще молчу – о них я старался совсем не думать, поскольку сама мысль о воде приносила нестерпимые муки.
К счастью, люди, на которых я наткнулся, заприметили меня намного раньше, чем я до них добрел.
Вот только… к счастью ли?
Впрочем, в тот момент я был счастлив.
Кажется, мне что-то говорили, но всё сливалось в монотонный гул. Мне протянули бурдюк с водой, и я жадно в него вцепился, не видя ничего, кроме вожделённой жидкости.
Открыл его трясущимися пальцами с третьей или пятой попытки – кажется, по моим щекам даже покатились слёзы отчаяния, настолько ксурова пробка оказалось тугой!
А ещё, сквозь гул, я отчетливо слышал чей-то смех.
Но мне было плевать. Сорвав, наконец-то, пробку, я припал к бурдюку и не остановился, пока не выпил его весь до дна.
А потом сознание, посчитав, что задача – выжить и добраться до людей – выполнена, просто-напросто отключилось.
– Подъём!
Очнулся я от… удара сапогом по ребрам.
– Вставай, одевайся и иди к остальным. Не сможешь идти, никто тебя нести не будет, понял?
Жутко хотелось подняться на ноги и выбить парочку зубов разбудившему меня… бедуину.
Вот только… вместо того, чтобы врезать обидчику, я… послушно встал и поднял с песка засаленный балахон.
Какого ксура?!
Нахмурившись, я хотел было откинуть грязную тряпку в сторону, но тело прострелило болью, а руки сами собой потянулись к балахону.
Что за…
– Ха-ха-ха! Что дружок, руки не слушаются?
«Разбудивший» меня бедуин довольно рассмеялся, а я мысленно пообещал себе, что как только разберусь с происходящим, поквитаюсь с этим шутником.
Тело тем временем действовало на автомате – я с омерзением натянул на себя балахон, попутно отметив, что мой мундир куда-то делся, и зашагал к небольшой группке… рабов?
По крайней мере, разодранные, грязные рубахи и сверкающие сталью ошейники говорили именно об этом.
Неужели…
Я потянулся к горлу и нащупал стальную полоску, обтянутую шершавой кожей.
Да ладно!
Каждый раз, читая книгу про попаданцев, я удивлялся, почему главный герой постоянно попадает в рабство.
Для меня, как для жителя двадцать первого века, рабство – это что-то сказочное и фантастическое.
Хотя, я, конечно, не раз читал про похищения людей, которых сажали на наркотики и заставляли впахивать на маковых полях или работать на стройке за еду.
Девушек, к слову, использовали с другой, ещё более мерзкой целью.
Так или иначе, для меня рабство было чем-то грязным, подлым и без-честным. Ну а герои книг, становящиеся рабами, вызывали недоверие и даже снисходительную усмешку.
Ну а сейчас я сам оказался на их месте.
С трудом подавив в себе желание – подойти к бедуину и сломать ему шею, я для начала осмотрелся.
Остановившись рядом с группой измождённых парней, я подавил очередной приступ злости и посмотрел по сторонам.
Полдюжины верблюдов и столько же бедуинов, от одного из которых так и тянет магией.
Бедуины сидели вокруг небольшого костра и энергично работали ложками. От взгляда на них тут же заурчало в животе и захотелось пить.
Расположились они около небольшого шатра под навесом.
Навес держался на четырёх копьях, что тут же навеяло мысли о магии, поскольку копья будто вросли в песок.
Ну и семь рабов.
Два мальчика лет восьми-девяти, и четверо подтянутых парней, примерно моей комплекции, и женщина с потухшим взглядом.
– Всем привет, – вежливо поздоровался я, внимательно рассматривая своих невольных товарищей по несчастью.
Женщина не обратила на меня никакого внимания, а вот остальные отреагировали совершенно по-разному.
Мальчишки скользнули по мне оценивающими и даже колючими взглядами, а вот четвёрка парней заметно удивилась.
– Ого, ты наш, что ли? – почему-то шёпотом поинтересовался самый высокий из них.
– В каком смысле? – не понял я.
– Ну, не форточник, – парень покрутил в воздухе рукой и кивнул на прислушивающихся к разговору мальчишек, – как они.