Воображайте! Школа креативного мышления
Шрифт:
…Древний итальянский город Пиза – одно из самых просвещенных мест в Европе 13-го века. Только здесь можно было постигнуть величайшее искусство – деление больших чисел. Не каждый достигал успеха – нужны были способности и огромное терпение.
– Сказки! Любой третьеклассник разделит два числа «уголком»! – шумят новички.
Преподаватель записывает: DCCCLXXXVIII: VIII = CXI [6]
Общее недоумение. Но наши математики уже сообразили:
– Ничего не выйдет! Римские числа нельзя делить уголком и умножать в столбик, это непозиционная
6
888: 8 = 111
Величайшим искусством считалось угадывание ответа, хотя бы приблизительно. Нужно было усвоить множество признаков делимости, но главное – практика. Приходили в школу юноши, чтобы выйти из нее мужами средних лет. А потом очень длительные многократные вычисления, потому что римские числа нельзя не только делить, но и перемножать. Значит, оставалось только длительное сложение, когда так легко сделать ошибку, и постепенное приближение к ответу… Но вот появились арабские цифры, а с ними и правила деления и умножения, и МПиО стал не нужен. А в 15-м веке устраивались турниры математиков по решению квадратных уравнений – кто быстрее и точнее угадает корни. Но…
– Появились формулы Виета! – подсказывают ребята. И отсюда МПиО был тоже изгнан.
Аналогичная картина во всех отраслях науки и техники. Множество кораблей погибли, прежде чем были созданы настоящие «короли моря»! Но сегодня никто не станет строить судно с помощью МПиО только для того, чтобы убедиться, что оно не поплывет. От ошибок оберегают такие науки, как гидродинамика и сопротивление материалов, механика и теория устойчивости – наука вытеснила МПиО, стали ненужными лишние испытания. И так происходит везде.
Но с каким отчаянным сопротивлением МПиО сдает свои позиции! Изобретателей обвиняют даже в колдовстве и часто уничтожают их творения. Во второй половине 19-го века лорды британского адмиралтейства вопреки научным расчетам утвердили строительство броненосца с паровой машиной и мощным парусным оснащением в придачу. Во время пробного плавания небольшой шквал опрокинул неустойчивый корабль. Из 550-ти человек экипажа спаслись только 17. В память о погибших в стену собора святого Павла в Лондоне была встроена бронзовая доска с приговором суда «невежественному упрямству лордов».
Число жертв МПиО сосчитать невозможно. От него удавалось отказаться только тогда, когда появлялась соответствующая наука. Сегодня МПиО остался «королем» только в изобретательстве. Значит, нужна наука, позволяющая изобретать!
– Представьте себе, – обращаемся мы к ребятам, – что вы стоите у истоков этой новой науки. С чего бы вы начали ее создавать?
– Нужно поговорить с разными изобретателями, пусть расскажут, как они изобретают.
– Нет, лучше за ними наблюдать!
– Нужно изучить, как работает их мозг, когда они придумывают новое!
Вроде все верно, именно так изучали психологию творчества. Но за много десятков лет не удалось получить не только правил или формул создания нового, но и вообще никаких результатов, которые можно было бы использовать на практике. Но что же еще можно изучать в творчестве, если не самого творца?
Трудно уловить неповторимый миг творческого
– Кто изобрел телефон?
– Александр Грехэм Белл. В 1876 году. – Это, конечно, всезнайка Женя.
– А если бы Белл, например, умер в детстве, был бы у нас сейчас телефон? Или мы бы до сих пор посылали друг другу курьеров с записочками?
– Наверное, был бы. Как без телефона?
– А на сколько времени задержалось бы его изобретение?
– На год!
– На десять лет… Нет, невозможно определить!
Это как раз возможно. На полчаса! Именно на полчаса опоздал с заявкой на телефон другой изобретатель – Элиша Грей. А через год десять выдающихся изобретателей того времени в суде пытались отстоять свое право называться создателями телефона. Дело в том, что после ряда открытий в электротехнике, появление телефона стало закономерным или даже неизбежным.
Изобретения, новые идеи появляются не случайно, а по законам, которые можно познать и использовать для сознательного совершенствования любых машин, для создания изобретений. Зайдем в музей автомобиля. Переходя от экспоната к экспонату, мы увидим, как менялись, совершенствовались машины, какие задачи при этом возникали и как они решались. А потом посетим музей авиации, артиллерии, обрабатывающих станков или медицинской техники. И окажется, что в их развитии возникали похожие задачи, и приемы их решения тоже имеют сходство. Музеев много, но один из них – уникальный, где есть все – это мировой патентный фонд, более 35 миллионов изобретений. С анализа этих изобретений и началась теория изобретательства.
Занятия затянулись до обеда, а небольшой послеобеденный отдых ушел на подготовку к конкурсу «Что? Где? Когда?». Он длился до ужина. Мы вместе с другими преподавателями сидели в жюри.
Ребята очень наблюдательны – они заметили, что конкурс нам не понравился. Почему? Ведь все было как в популярной телепередаче: минута на размышления, бурные переживания, удачные или неудачные ответы, музыкальные паузы. А нам было грустно от демонстрации участниками голой эрудиции, а также от их неорганизованного, нетворческого мышления.
– Что нужно для правильного ответа? – спросили мы у ребят.
– Много знать!
– Хорошая память!
– Но тогда идеальным знатоком был бы человек, вызубривший все тома Большой Советской Энциклопедии! – замечает один из преподавателей.
– Нужно еще остроумие! – никому не хочется считать «зубрилу» идеалом.
– Остроумие – вещь полезная, но, к сожалению, имеет косвенное отношение к настоящему творчеству.
– А что имеет?
Последний вопрос задал новичок Дима, но нам отвечать на него не пришлось. Вмешались старички и наперебой стали объяснять, что для творчества, для придумывания нового нужны не только знания, но и богатое воображение, а у эрудитов, как правило, оно подавлено знаниями. И соревноваться нужно не в том, у кого память лучше, а кто лучше думает!