Вооружен и очень удачлив. Трилогия

Горбенко Людмила

— Впечатляющий анамнез… — уважительно прокомментировал я. — Два тома медицинской энциклопедии мелким шрифтом заполнить можно. Приметы принца можете не сообщать, я его наверняка в порту сразу узнаю. Небось слепой, глухой, в шрамах и коросте с ног до головы, постоянно чешется и на коляске передвигается?

— Вовсе нет. На своих двоих, стопроцентно видит, слышит еще лучше, а уж орет… дворцовые павлины от зависти моментально затыкаются и перья теряют, — возразил куратор. — С личной жизнью тоже порядок. Трижды счастливо женат, для развлечений вне семьи имеет небольшой гарем. Видишь ли, Пятый, прежние детские болячки принц благополучно перерос, и теперь его невезение

такого редкого свойства, что падать-то неприятности на него падают, вот только сразу отскакивают. На других. И горел он уже, и тонул, и в пустыне трое суток плутал, и с лестницы падал, и грибами травился — а все живехонек и целехонек. А вот среди королевской прислуги постоянная текучка. С такой завидной регулярностью из дворца на больничную койку вылетают, что правящее семейство имена новых слуг уже и запоминать не пытается. Всех девок кличут «Эн», всех парней — «Жак». Испытательный срок неделя, и то не каждый везунок успевает продержаться.

— Значит, меня уготовили на роль очередного Жака? — грустно констатировал я.

— А кого еще? — удивился куратор. — Твоя бригада славится исключительной удачливостью, особенно в трудных ситуациях. Да ты не тушуйся, задание-то в сущности простенькое. Проводите Фарада от порта до пригорода Нифера, поприсутствуете в гостинице — и готово!

— Заманчиво, — осторожно сказал я. — Но как-то чересчур легко. Нет ли тут подвоха, товарищ куратор?

— Ох и проницательная ты зараза, Пятый! — Голос административного работника моментально посерьезнел. — Ладно, признаюсь. Сам понимаешь, операция не рядовая, а потому фиксируется «глазами» Всевидящего Ока во всех подробностях, чтобы позже наверху могли изучить материал. В связи с этим у меня к тебе просьба. Личного, так сказать, характера. Выполнишь?

— Хотите что-нибудь из людских безделушек заказать? — предположил я. — Легко! Пронесем мимо «глаз» через карантинную камеру любую ценность в лучшем виде, не сомневайтесь!

— С ума сошел? — перепугался куратор. — Какие еще безделушки?! Тоже мне, контрабандист хренов! Хочешь родной филиал перед САМИМ опозорить? Вы должны продемонстрировать начальству лучшие качества полевых работников. Проявить верность долгу, исполнительность, смекалку, выносливость, принципиальность!

— Есть продемонстрировать! — разочарованно буркнул я. — Это и была личная просьба?

— Не совсем, — замялся куратор. — Э-э-э… Скажи-ка, Пятый, не могли бы вы по ходу дела озвучить в кадре несколько фраз?

— Каких именно, товарищ куратор? — тоскливо уточнил я, мысленно представляя, каким идиотом буду выглядеть, декламируя к месту и не к месту «Слава Организации!», «Зло навсегда!» и прочие политкричалки.

— Сейчас, минутку! — В наушнике зашуршало, после чего администратор прочистил горло и начал методично перечислять.

На двадцать втором пункте («Ничто не утоляет жажду лучше, чем пиво „Хмельной родник“ — спрашивайте в трактирах города!») я рискнул прервать бесконечный поток деликатным кашляньем:

— Кх-кх!

— Прости, увлекся! — опомнился куратор. — Текста не очень много, не более двух с половиной страничек. Полный список я отдал Третьему. Не пугайся, никакого криминала, только проверенные бренды. Кстати, помимо традиционного сухого пайка я распорядился положить в багажный отсек капсулы лучшие образцы рекламируемой продукции, полакомитесь между делом. Ну так как, сможете? Ненавязчиво так, мимоходом. Но громко! И разборчиво!

— Постараемся! — вздохнул я, не зная, огорчаться или радоваться такому оригинальному повороту событий.

— Я так и знал, что на тебя можно положиться! —

расцвел мягкими полутонами благодарности голос куратора. — Уверен, что с заданием тоже все будет в полном порядке!

— Не знаю, не знаю… — попробовал заупрямиться я. — Работа с невезучим клиентом…

— А кому сейчас легко? — немедленно откликнулся куратор, подбавляя металла в голос. — Долг есть долг, сам понимаешь! Ты уж, сделай милость, не перечь принцу. Если он тебя Жаком обзовет — откликайся. То же самое касается и напарников. Третий — Жак, Вторая — Эн. Сейчас они подойдут, я предупредил. Одевайся, сынок, пора лететь в порт, его высочество Фарада От-Абу-Шооха встречать.

— В простыне?!

— Не вздумай повторить эту фразу при Фараде. Перед тобой, Пятый, не простыня, а скрупулезно воспроизведенный сотрудниками нашего пошивочного цеха национальный аброузский костюм, мельчайшие детали которого соответствует традиции.

— Детали? Не знал, что у мешка с дыркой для головы столь сложный покрой.

— Напрасно скалишься. Форма аброузского наряда разработана таким образом, чтобы потоки положительной энергии «си», попадая внутрь, могли свободно курсировать, насыщая тело владельца здоровьем и силой, — поведал куратор. Выдержал эффектную паузу и уронил со снисходительностью интеллектуала, беседующего с темным невеждой: — Ты хоть знаешь, что такое «си», Пятый?

— Обижаете, товарищ куратор! — оскорбился я. — Самая модная нынче тенденция! Не пойму только одного: каким боком эти энергетические выкрутасы касаются работы? Есть же полевая форма! Не скажу, что шедевр от кутюр, но всяко лучше данного тряпичного убожества!

— Это не глупости. Если ты еще не забыл Устав, то должен знать, что желание клиента есть закон, — сухо сообщил куратор. — А их высочество пожелал, чтобы его обслуживали черти именно аброузской национальности. Говорит, общий язык проще будет найти.

Я так изумился, что уронил вешалку.

— Товарищ куратор? У носителей Отрицательной сущности есть национальности? Кажется, я что-то упустил за четыреста с лишним лет своего существования на этом свете…

— Прекрати ерничать! — досадливо крякнул наушник. — Фарада нервировать — все равно что на бочке с порохом шашлыки жарить. Хочет иметь в сопровождение чертей-земляков — предоставим. Скажи спасибо, что доставшееся нам высочество является принцем Аброузии, а не соседнего с ней халифата. У тех костюм весит как боевые доспехи коня-тяжеловоза, имеет сто двадцать два строго регламентированных разреза по спинке и рукавам, а вместо брюк подразумевает расклешенную юбку до середины бедра. Я тебя утешил?

— Только сейчас я понял, до чего мне повезло, — вздохнул я, подбирая с пола окончательно утративший товарный вид балахон. — Ладно, задание ясно, иду переодеваться…

Я как раз раздумывал, где у аброузского костюма перед, а где зад, когда в комнату без стука ворвался полевой работник четвертого ранга инвентарный номер 576/654-3 или, проще говоря, Третий.

Мой лучший друг и постоянный напарник был красен лицом и тоже наряжен в скрупулезно воспроизведенное национальное одеяние, отчего выглядел так, словно подрядился изображать привидение на деревенской ярмарке. Точно такой же балахон, как и у меня, был толстяку заметно маловат и на особо выступающих частях тела (шея, плечи, грудь, бедра, живот) угрожающе потрескивал. Несчастной энергии «си», сдуру залетевшей в его наряд, оставалось лишь одно: ввиду невозможности свободного перемещения тихо забиться под мышку и сгинуть там навеки. От возмущения и неудобства Третий не шел, а летел над полом, скосолапив ноги.