Воплощённый. Падение рода
Шрифт:
— Как с Катей, не могу, — я отшатнулся от доктора, с трудом освободившись от его захвата, — я могу дать вам другую силу! Но для этого вы должны держать себя в руках!
— Хорошо, — закрыл глаза и глубоко вздохнул Вермайер, — Дай любую. Через десять минут я буду готов к ритуалу. Готовься и ты. У нас вся ночь впереди. Чтобы тут не происходило, никто не учует ни грамма магии за стенами танатологички!
Маленький Август Морозов, родился с ярким огненным даром. Как и, примерно, треть всех детей рода Морозовых. Оставшиеся две
Яркие, живые, открытые для энергии родного Плана. Все знакомые их звали маленькими Фениксами.
Таким был и Август.
Сильнейший огненный дар среди поколения и худший контроль над ним, а также неусидчивость и нежелание усердно трудиться над освоением магии привели к тому, что уже в восемь лет Августа подвергли прямому воздействию чистой маны Плана Стихийной-Симфонии. Его не Воплощённой части. Родители погрузили ребёнка в жидкую ману пруда стихий, одного из центральных строений замка Морозовых, напрямую связанную с иным миром, что позволило обуздать магию маленького Августа. Сделать его дар менее сильным, но более послушным. И навсегда лишить ребёнка детства.
Август никому не рассказывал, что именно он увидел и почувствовал за то мгновение, растянувшееся в вечность, которое он был погружён на иной План. И, лет через двадцать, сам почти забыл детали этого травмирующего воспоминания, помня лишь самое яркое. Испепеляющая мощь огня, бушующего в основе Плана Стихийной-Симфонии. Яростная, необоримая, способная развеять пеплом всё, чего коснётся: друзей Августа, его родителей, любимые игрушки и даже самые сокровенные желания.
Сейчас всё было по-другому.
Место, где оказался Август Пантелеевич, было странным. Разумом он понимал, что это иной План. Не Земля. Но был этот план бесконечно странным. Бескрайнее туманное поле, абсолютно серое и безликое. Мёртвое. Ни деревца не торчит из тумана, ни строения. Лишь одинокая фигура гостя, который никому не нужен и не интересен.
«Что мне делать?» плещется в сознании мысль гостя, не в силах покинуть оболочку страхов, страстей, противоречивых желаний.
Как там говорил Найдёнов? Перед тем как мир перед глазами Вермайера померк:
— Ничего не бояться. Отрешиться от всех эмоций. Открыться туману. Отдать всё, что есть. Пожелать силу.
Не бояться было сложно, но Вермайер справился. Хорошим подспорьем стало то, что он тут был один. Туману было вообще поклубиться на все потуги и действия гостя. Он был лишь безучастным попутчиком. Неодушевлённым свидетелем его позора.
После того как страх ушёл. Доктор приступил к следующему шагу. Отрешиться от эмоций. Эмоции уходить не хотели. Совершенно. Час за часом. День за днём…
Бродить по колено в тумане было скучно, за временем следить — совершенно невозможно.
— Пока вы не получите силу, назад вы не выйдете, — говорил Найдёнов, инструктируя доктора Я проведу вас только туда, но не обратно. Обратно вы вернётесь самостоятельно, когда получите то, что поможет исполнить ваше желание. Если вы не справитесь, то назад уже не вернётесь, туман поглотит вас там, вы умрёте здесь.
Умирать Вермайер не хотел. У него ещё куча дел! Племяннице ещё нужен его совет и поддержка. Враги рода ещё не наказаны. Личная месть ещё не свершена!
Недели, или месяцы спустя, что-то отдалённо похожее на спокойствие, хотя им и не являющееся, овладело доктором.
После этого, открыться туману и отдать всё, что скопилось в душе маленького Августа за все годы его жизни, никакой сложности не составило.
А уж пожелать…
Август всегда хотел силы. Всю жизнь, с самого маленького возраста, с того самого момента, когда по поведению взрослых он понял, что, без силы ты никто, он страстно хотел силы. А после погружения в пруд стихий он ещё и боялся этой силы.
Хотел…
Боялся…
Страстно желал силы, чтобы иметь возможность жить так, как считает нужным, иметь собственное мнение, самому выбирать себе дорогу в жизни, самостоятельно искать себе спутницу, и выбирать её среди сильнейших и красивейших женщин, чтобы его ребёнок тоже был сильным.
Боялся этой силы, просыпаясь каждое утро и со страхом озираясь по сторонам, чтобы убедиться, что не сжёг никого и ничего.
Сейчас же Август Пантелеевич Морозов, уже смирившийся с фамилией Вермайер, привыкший прятаться и жить маленьким человечком, желал силы, не чтобы жить. Он желал силы, чтобы убивать. Убивать тех, в чью сторону раньше боялся даже посмотреть. Убивать тех, чьи руки по локоть в крови рода Морозовых. Убивать их невзирая на их силу и положение. Он хотел пройти дорогой мести до конца, дотянуться до всех, кто запачкался кровью Морозовых, даже если весь мир восстанет против него. Он был готов платить любую цену, он отдавал всего себя. Он растворялся в тумане.
Что-то пошло не так…
Хоть я проводил этот ритуал впервые, но набор знаний, почерпнутых у Лича, был полным и исчерпывающим.
Претендент не должен был умереть.
Чёрт! Хоть я и пугал Вермайера, тем, что он может погибнуть во время прохождения ритуала, но это было не так. Неспособный настроиться и достучаться до магии Плана просто вернулся бы сознанием в своё тело, проведя в тумане год субъективного времени и не получив от ритуала ничего.
Но, Вермайер очень хотел силу, а мне был нужен кто-то, кто может прикрыть от директора и инквизиторов.
Чёрт! Чёрт!
Вермайер лежал на одном из столов на спине. Я стоял рядом с ним, положив ему руки на лоб. Физический контакт упрощает и ускоряет ритуал, позволяя взаимодействовать магии Плана не только с сознанием претендента, но и с его телом.
Когда мощнейший спазм выгнул тело Вермайера дугой, я испугался. Попытался удержать его от падения, давил на грудь, пытаясь вернуть тело в исходное положение. Частично, успеха добился. Тело не упало. И, даже, вернулось в исходное положение. Но уже мёртвым.