Воплощённый. Проклятье рода
Шрифт:
Что значит, могу умереть? Если ничего не сделать, то умру однозначно!
Колдуйся! Падла!
Я тянусь внутрь себя, туда, где клубится дымка, туда, где концентрируется магия, жадный и бескомпромиссным желанием найти, достать, вытащить что-то, способное мне помочь. Что-то, способное достать этих стрелков, засевших в кустах. Ныряю, черпая максимум возможного.
Громкость шёпота вырастает на порядок, глушит, давит на сознание.
Что-то внутри меня лопается, рвётся, трескается, боль расползается по всему телу.
Мир окрашивается в зелёный, становится
Цель должна умереть! Вижу цель — убиваю цель.
Чудовищная слабость затапливает сознание, зелёный мир меркнет перед глазами и всё поглощает тьма.
Глава 11
Старший дознаватель, инквизитор второй когорты Парфёнов, задумчиво прохаживался между трупами, живописно разбросанными на берегу небольшого ручья. Хмурое выражение на лице, отсутствующий взгляд, ровные размеренные шаги. Господин Парфёнов изволил думать. Картинка не складывалась.
Тренированный разум инквизитора сопоставлял факты, соотносил первичные доклады экспертов, уже осмотревших место боя, связывал в единую картину мелкие детали, которые видел его намётанный глаз.
Картина складывалась плохо. Не целиком.
Уж больно этот случай был странным.
Сигнал тревоги, прозвучавший на двадцать пятом сторожевом посту, прикрывавшем южное направление города, оторвал группу быстрого реагирования от праздного ничегонеделания. Всё-таки, первые полгода после вторжения — самые лёгкие, народ уже привык расслабляться в это время. Все дежурства — дань порядку. Реальных дел и опасностей — практически нет. Так, если где зверь какой пошалит, или дикие устроят какое безобразие.
Именно на диких и подумали, оценив модуляцию тревожного сигнала. Но, пока группа экипировалась, штатные пять минут на сборы — жёстко прописаны в уставе — сигнал тревоги сменил тональность.
Незарегистрированное магическое воздействие третьего уровня.
А вот тут уже были совсем другие протоколы.
Через пятнадцать минут четыре полные боевые группы в сопровождении боевой пары родовых магов и когорты инквизиторов уже были на месте боя.
Вернее, побоища.
Это действительно были дикие, первая оценка не подвела, но, изучая поле боя, следы крови, вырванные комья земли, положение трупов, одетых в кожаную с мехом броню и раненых детишек, упакованных в форму мясной школы, инквизитор всё сильнее и сильнее хмурился.
— Оказать первую помощь живым, но до приказа никого никуда не перемещать, — распорядился старший дознаватель, пытаясь в первом приближении оценить произошедшее.
Школьный отряд. Четырнадцать — шестнадцать лет. Выпускной или предвыпускной класс. Пятеро. По направлению следов, возвращались с полигона, но двигались в обход города, значит, дикие уже висели на хвосте. Дети молодцы, успели их заметить, тут до полигона добрый километр. Достаточно неплохо для детишек. Дикие их настигли. Всё логично. Это «эскадрон смерти», уже ставшая знаменитой разбойничья группа. Школьникам от них было не уйти.
Инквизитор Парфёнов задумчиво покрутил в пальцах эмблему в виде волчьей головы, сорванную им с наплечника одного из диких. Мда… Нашумевшая банда. Осторожная. Никогда не подставлялись. Обманки словно чуяли, подсадные караваны обходили стороной.
Откинув посторонние мысли, инквизитор вернулся к телам под ногами. Первая стычка — практически в воде. Кровь, смешанная с глиной. Схлестнулись не дав выйти на берег. Боялись? Спешили?
В какой момент диких засекли сторожевые артефакты? Они раскрылись? Или тут что-то другое?
Вопросы… Вопросы…
Старший дознаватель сорвал травинку, вдавленную сапогом в мягкую землю, и задумчиво растёр её между пальцами. Понюхал получившуюся кашицу. Ещё сильнее нахмурился.
Мана. Тут везде вокруг была разлита мана. Сторожевой артефакт зафиксировал выброс третьего уровня. Дикие магию не используют. Школьникам такой уровень не по зубам. Одноразовые артефакты? Вмешался кто-то посторонний?
— Господа маги, что можете сказать? — чуть повысив голос, обратился он к магам усиления, братьям Апраксиным, молодым, но уже успевшим себя зарекомендовать опытными и толковыми заклинателями. Братья хоть и не из старшей семьи, но маги изрядно сильные и опытные.
— Плотность маны повышена, — отозвался Аристарх Апраксин, младший из братьев, — но и только.
— Не могу понять, что тут применяли, — после младшего на вопрос инквизитора ответил старший брат, Савелий Апраксин, — мана какая-то безвкусная, без отпечатка заклинаний. Вроде и родная, а вроде и нет. Слушается плохо, но слушается. Нужно разбираться. Я образцы взял, в замке будем думать.
Инквизитор покивал, выслушав мнения магов. Понятно, что ничего не понятно. Даже родовые, не самые слабые маги, ничего не могут понять, дар же инквизитора тут точно не помощник.
Тогда, пора браться за самое интересное.
Сорок метров в сторону вдоль берега, на котором развернулась эта бойня и вот они. Пятёрка диких, вооружённая огнестрелом. Живописно раскинулись за густыми кустами. Обзор места боя отсюда — отличный. Их же видно очень плохо. Ваш расчёт прост и понятен, но от этого ещё более опасен. Группа обхода, вооружённая огнестрелом, отвлечение внимания, вроде как фронтальной атакой, и быстрая смерть с фланга.
Всё почти так и произошло. Вот он, отряд, который обошёл с фланга. Отличная позиция. Дистанция, обзор, скрытность. Выстрелы тоже были произведены успешно, инквизитор видел страшные пулевые ранения у детей.
У живых детей. Смертельные, на первый взгляд, раны.
Что же тут пошло не так? Кто вмешался? Какие артефакты тут применялись? И, самое главное, кем?
Вопросы… Вопросы…
Старший дознаватель задумчиво рассматривал стрелу, торчащую и груди одного из диких. Длиной почти метр, стрела с мощным трёхгранным коническим костяным наконечником пробила нагрудную пластину брони, тело дикого и до полного счастья металлический оружейный короб, закреплённый на спине этого любителя огнестрела. Мощь стрелка, пронзившего этой стрелой, словно иголкой бабочку, крупного защищённого доспехами мужчину, впечатляла.