Вопреки судьбе, или В другой мир за счастьем
Шрифт:
— Этьен, какая разница, какой на мне браслет?! Он все равно будет ненастоящим, — раздраженно возразила я. — Если ты думаешь, что сюда может заявиться Леб и потребовать выйти за него замуж, — по потемневшему лицу я поняла, что именно так он и думает, и даже глаза закатила, показывая свое отношения к таким мыслям, — то можешь не беспокоиться! Леб хоть и купец, но здесь не торгует, да и как он может меня здесь найти, если я не рассказывала, куда еду? Ты сам-то меня здесь быстро нашел? Вот-вот!
— Ани, — внезапно очень мягко начал он, — ты ведь сама говоришь, что браслет ненастоящий,
— А не силком? — мне хотелось понять, какие планы имеет на меня Этьен, и вся эта история с фиктивными браслетами уже начала сильно раздражать.
— Ани, — он взял мою ладошку и поцеловал, — я постараюсь сделать все, чтобы это стало возможно. Уже делаю. Ты мне веришь?
Он смотрел так проникновенно и в тоже время требовательно, что мне ничего не оставалось, как ответить:
— Да.
Так его браслет и оказался на моем запястье, но ясности в отношении нашего будущего так и не прибавилось. Наверное, какая-нибудь другая девушка по этому поводу сильно бы нервничала и злилась, но я уже была замужем и прекрасно понимала, что замужество — не гарант счастья, и после него не всегда наступает «долго и счастливо». По крайней мере, у меня в прошлой жизни с мужем так не получилось. Здесь мир другой и мораль строже, но замужество не было моей целью, хотя Этьен с каждым днем нравился мне все больше.
Я откинула голову на спинку стула и вздохнула. Эх, мне бы сюда кресло-качалку. Так и спине было бы удобнее, и можно было бы подремать минутку-другую. Иногда меня морило так, что хоть прямо на земле укладывайся.
— Хорошо же ты работаешь, — раздалось насмешливо со стороны входа в оранжерею. — Смотри, не засни на стуле. Свалишься — мы тебя и впятером не поднимем.
Догадаться, кто это, даже не открывая глаз, было несложно — никто другой в мой адрес такие плоские шуточки не отпускал. Я повернула голову и увидела, что ко мне направляется Катиери.
— И тебе не хворать, Катиери. Ты что-то хотела или так зашла?
Мне уже давно надоели ее нападки, и я ограничивала наше общение как могла, стараясь не обращать внимания на ее колкости. Совсем, конечно, не получалось, да и сама девушка с каждым разом изгалялась все больше, стараясь задеть больнее, но это не делало ей чести в глазах окружающих. Она тоже это понимала и от того злилась еще больше. Поначалу я ей чисто по-женски сочувствовала, даже попыталась поговорить, но это ни к чему хорошему не привело. Более того, в последнее время мое терпение истончилось настолько, что я боялась сорваться и наговорить ей гадостей.
— У меня нет времени, чтобы просто так шататься не пойми где, и покровителей, чтобы это прикрывать, тоже нет, — фыркнула она в ответ, стараясь меня уколоть.
— Так ты о чем больше переживаешь, что нет времени или покровителей? — поинтересовалась я в ответ.
Катиери фыркнула, брезгливо меня разглядывая:
— Не понимаю, что они все в тебе находят? Вся какая-то блеклая, невыразительная, еще и стала размером с корову, а они все вокруг тебя скачут и в рот заглядывают! Признавайся, наговор какой знаешь или опаиваешь их чем? — и столько заинтересованности во взгляде, что я поняла: она задала по-настоящему интересующий ее вопрос.
— Катиери, ну что за бред ты несешь? — вздохнула я, вставая со стула. — Кто все? Что ты там себе напридумывала?
— Граф, Мовельдик, даже этот студент блудливый и то на тебя засматривается. И не нужно мне говорить, что я придумываю. Ты обладаешь магией и точно чем-то их приворожила! — уперла она руки в бока.
— Делать мне больше нечего, — я даже покачала головой от дикости подобных обвинений.
— Марку только цветочки для его пассий нужны, Мовельдик просто хороший человек, который помогает беременной женщине, а граф... История с графом тебя точно не касается. Так что никакой магии. Ты бы лучше на себя посмотрела. Красивая ведь, мужики засматриваются, только злая и склочная, тем и отпугиваешь.
— Это я-то отпугиваю? Да пока ты не появилась, Мовельдик был почти у меня в кармане! И плевать ему было, что я не могу зачать! А теперь он даже не смотрит в мою сторону! И все из-за тебя! — Лицо Катиери исказилось злобой, пальцы скрючились, будто она собралась кинуться на меня и расцарапать лицо.
А ведь все к тому и идет. Вон как ее потряхивает. Давно все это в ней копилось, но почему сейчас-то вылезло? Точно ведь кинется, и не остановит ее, что я в положении. Только этого мне не хватало!
Я осторожно, будто невзначай, начала обходить стул, чтобы он оказался между нами.
— Катиери, — начала я мягко, собираясь сбить ее с воинственного настроя и все же поговорить как нормальные люди. Она ведь не зря сегодня ко мне пришла, явно ведь что-то случилось, и ей сейчас невмоготу.
Но ничего у меня не вышло.
— Катиери, что здесь происходит? — глядя на ее угрожающую позу, спросил вошедший и застывший на месте Мовельдик.
— Ну вот! Это все ты! Опять ты! — цветочница сжала руки в кулаки. Она без труда разгадала значение взгляда, которым смотрел на нее мужчина: он был разочарован ею и возмущен ее поведением. — Ненавижу! — бросила цветочница в пространство и выбежала прочь.
Мы с хозяином оранжерей некоторое время молчали, ощущая неловкость ситуации.
— Я зашел узнать, как дела, — наконец, сказал он, комкая в руке какую-то бумагу. — Если ты уже закончила, я могу отвезти тебя домой и почитать стихи. Вот! — он протянул руку, показывая зажатый в ней листок. — Я кое-что набросал, хотел посоветоваться, — робко закончил он.
— Господин Мовельдик, меня ждут, наверное, уже и карета пришла.
Ситуация казалась жутко неудобной, особенно на фоне прилетевших от Катиери обвинений. Я ведь Мовельдику вообще никаких авансов не давала и была уверена, что и он не питает ко мне нежных чувств, и им движет лишь желание поделиться своим творчеством. Но сейчас заколебалась: действительно ли это так? Но обижать его все равно не хотелось, как и давать каких-либо надежд.