Вопреки всем запретам
Шрифт:
– Он вчера подготовил рапорт на имя прокурора, доложив о пропаже. А уже сегодня на него возбудили дело и успели меру пресечения избрать, - нервно трет ладонями лицо Андрей, а затем начинает заламывать руки.
– Но зачем арест? Почему нельзя было подпиской о невыезде обойтись? Неужели он такой злостный преступник? – не могу никак понять, вся эта ситуация кажется абсурдом.
– Я сам не понимаю ничего. В таких как у него случаях, максимум что сделали бы, отстранили от работы на время следствия, а тут целое маски шоу устроили, - чертыхается Андрей, опуская голову на сложенные руки.
– Это отец его, Андрюх, это его рук дело, я просто на сто процентов уверена!
– Да понятное дело… Только что нам делать теперь? Если так быстро Ромку в оборот взяли, значит подставили его серьезно и помочь будет ой как трудно, - качает он головой.
– Нужно найти того, кто украл эти документы… У вас камеры есть в кабинетах?
– Нет, только у начальника.
– Черт… , - расстраиваюсь я, продолжая усиленно обдумывать сложившуюся ситуацию. В это время в дверях появляется Сашка, с полным подносом на руках. Поставив его на журнальный столик, она ставит передо мной чашку с дымящимся чаем и усаживается на колени к Андрею.
– Ксюш, выпей, здесь травяной чай, успокаивающий, - говорит подруга, но я игнорирую ее предложение.
– Слушай, а ведь два дня назад у меня странным образом ключи пропадали… и это после прихода в кабинет Наташи…, - подскакиваю на месте от появившееся в голове догадки.
– Ты думаешь она? – оживляется Андрей.
– Конечно она! Я еще заметила, тогда неожиданно выглянула в коридор и увидела, что уходя она поздоровалась с Димой, который из кабинета в этот момент выходил, точно тебе говорю! Она ключи сперла, передала их Диме, а он, пока мы на обед ходили, рылся в кабинете и подкинул мне к вечеру ключи! – выдаю свое теорию, яростно жестикулируя руками. Наконец-таки все кусочки пазла сложились в голове.
– Блин… как я сразу на этого упыря не подумал?! Наверняка от жулика взятку принял, да еще и Ромкиному отцу удружил..,- сокрушается Андрей.
– Неужели его отец ради своей выгоды готов сына в тюрьму ни за что посадить? – удивляется Сашка.
– Киса, этот козел и не на такое способен, - говорит Андрей.
– Что теперь делать-то? – в ожидании поднимаю глаза на Андрея. Хотя совершенно не понимаю, чего от него жду.
– Нужно доказать вину Димы…, - вслух размышляет он,
– Оксан, ты только держись! Мы Ромку вытянем. Я отца попросил, он подгонит ему завтра лучшего адвоката, - старается успокоить меня друг, потому что видит, что я уже на грани.
– Андрей, адвокат уже сегодня нужен, - дрожащим от слез голосом говорю я, притягивая к себе запрыгнувшего на руки кота.
– Все будет, главное держатся вместе и не падать духом!
Первую неделю после Роминого ареста я упорно держалась за мысль, что все это ужасное недоразумение. Пока мы на пару с Андреем, не жалея себя, оббивали пороги всевозможных инстанций, я не могла поверить, что невиновного человека в одночасье можно посадить в тюрьму к уголовникам. Но с каждым следующим днем, не приносившим должны результатов, моя вера в эту систему таяла на глазах.
Самое ужасное, что от Ромы отвернулись все. Начальник, принявший позицию стороннего наблюдателя просто взял и умыл руки. Ребята, которые поначалу в голос кричали, что Рома просто не мог этого сделать, через несколько дней, начинали пренебрежительно косится и сторонится нас с Андреем. Никто больше не верил в него. У меня возникало ощущение, что кто-то очень влиятельный, сидючи там сверху, специально накалял и выворачивал всю ситуацию против нас. И кто этот «влиятельный» ясно как белый день. На протяжении всей недели, мы никак не могли добиться ни одного свидания с Ромой. Ему они просто были запрещены. Только адвокат, нанятый отцом Андрея, мог видеться с ним. Но и он приносил недобрые вести. Рома с каждым днем выглядел все потерянней и расстроенней. С каждым прожитым там днем, надежда таяла на глазах. Со слезами на глазах и с истериками я воспринимала слова Максима (адвоката) о появлявшихся с каждым днем на нем следов побоев. Как он рассказал нам, Рому прессовали и сокамерники и конвоиры. Отец работал по всем фронтам, стараясь как можно быстрее сломить сопротивление сына. Но он держался. Из последних сил, только на одном упрямстве и вере в нас. Его немногословные записки, переданные для меня через Максима, были насквозь мокрыми от моих слез.
«Чертенок, держись рядом с Андреем. Я справлюсь. Мы вместе, помнишь?»
«Главное верь в меня, Чертенок»
Мне хотелось выть белугой от безысходности и беспомощности. Осознавать, что в то время, когда я засыпаю на нашей с ним постели, он подвергается там в камере, пыткам и издевательствам, было просто не выносимо.
– Малая, не плачь, -после очередного разговора с Максимом, я еле сдерживалась от охватившей меня истерики.
– Не плачь, он сильный, он не сломается, а мы найдем как ему помочь, вот увидишь! – успокаивал единственны оставшийся друг.
– В том то и дело, Андрюш, что он упрямый до мозга костей… Я знаю его, он ведь умирать будет, но не откажется от меня. А я не хочу его смерти, - вою я, уткнувшись ему в плечо.
– Нужно держаться Ксюш, верить друг в друга, время сейчас такое…ничего подруга, прорвемся! – покачивая меня, из стороны в сторону говорит он.
А после минутной слабости, снова по кругу. Непрекращающийся поиск выхода их ситуации.
Сейчас, вспоминая о том времени, я понимаю, что так держало меня на плаву, не давая сломаться. Ненависть. Я испытывала жуткую ненависть к его родителям, к эгоистке Наташе, к продажным системникам, называемым людьми в форме, к жестоким мразям – уголовникам, которые за пару червонных готовы были избивать и всячески измываться над невиновным человеком. Я ненавидела их всех, и это чувство не разъедало меня, нет. Оно делало меня сильной и отважной. После последнего разговора с адвокатом, я поняла, что нужно действовать незамедлительно. Сколько еще выдержит Рома? Всю ночь, проведя на кухне, употребляя одну за другой крепкий кофе, я наконец-таки разработала план действий.