Вопреки всем запретам
Шрифт:
– Стоять!
– рев главаря действует похлеще пули. Один момент, и с меня исчезают чужие наглые руки.
– Я сказал, девку не трогать, пошли на хер отсюда, пока все дело не запороли, - кричит он. Двое остальных, злобно матерясь на главного, все таки решают не перечить и послушно отходят на некоторое расстояние. Главарь, же, подходит ко мне и долго стоит сзади в полном молчании. Я, упираясь головой о ствол дерева, стою нагнувшись в три погибели, лицом к земле, насколько это позволяют связанные руки. Изо рта вырываются судорожные всхлипы, но я почему то не плачу.
– Послушай меня, - вдруг говорит он, а я подскакиваю на месте.
– Не знаю, что такого сделал твой хахаль нашему шефу, но целой тебе сегодня отсюда не уйти. Девка ты видная, так что дам тебе выбор. Либо ты по своей воле трахаешься со мной всю сегодняшнюю ночь, либо имеют тебя эти две обезьяны, и за твою целостность я не даю гарантий. Других вариантов нет. Завтра с утра ты свободна. Итак, как ты хочешь провести эту ночь? – последнее продолжение он произносит, подойдя ко мне вплотную, больно сжимая мои бедра.
– Прирежьте меня лучше, мрази! – кричу я и чувствую, что лавину несет. Слезы и истерика рвутся из меня словно водопад.
– Ну, ну, - он берет в захват мою голову, не давая возможности отвернуть лицо.
– Тише, девочка, я буду аккуратен, обещаю…но кто-то должен тебя поиметь. Спрашиваю в последний раз,- поизносит это нараспев, явно довольный собой, своей властью.
– Только не на улице. И наедине, - плачу я, повисая безвольной массой на злосчастном дереве.
– Хорошо, милая, сделаем, - он отходит от меня, и судя по всему отправляет двоих восвояси. А я понимаю, что сейчас у меня один шанс на миллион.
Он развязывает мне руки, я мешком падаю на землю. И когда он, уверенный в моей слабости и немощности, наклоняется поднять меня, я быстрым движением вытаскиваю из ботинка нож, подаренный Джеком и вложив всю силу, вбиваю в него.
– Ах ты сукааа! – ревет он, словно дикий зверь, кидаясь на меня, валя меня наземь. Нож торчит из его плеча, а ему хоть бы что. Он бьет меня кулаками по лицу. Бьет сильно. Так, что я слышу хруст костей. После второго удара заплывает правый глаз и я понимаю, что ничего у меня не вышло. Что еще удар и конец. Но левая рука, шаря по земле сама собой захватывает какой-то предмет и не думая не секунды я поднимаю ее и бью обидчика по голове . Раз, два, - когда он тяжело падает на землю, я отползаю от него на дрожащими руках. Вижу, что орудие, спасшее меня - здоровая дубинка. Он воет, катаясь по земле, держась руками за голову . Его лицо стремительно заливается кровью и пока сюда не вернулись остальные, мне пора делать ноги. Подскочив и кое-как натянув на себя джинсы, пускаюсь в бег. Правда раненый глаз уже потух и я действую больше на ощупь. Спустя минут пятнадцать непрерывного бега, выхожу на дорогу. Судорожно достаю из куртки телефон и набираю номер Андрея.
В ожидании спасения, сижу у дерева на обочине, спрятавшись как можно глубже в листве. Зубы нервно отбивают чечетку, руки ходят ходуном, все тело пробивает неконтролируемая дрожь.
– Оксан, - слышу голос Андрея, шарившего в поисках меня по обочине, и подскакиваю на месте.
– Господи, что с тобой? – ошарашенно глядя на меня говорит он. А я, не тратя времени на объяснения, не поднимая на него глаз, сажусь в машину.
– Быстро едем отсюда, - зябко обхватив себя руками, устало прислонившись лбом к прохладному стеклу двери, шепотом говорю я.
– Оксан, кто это сделал? – выехав на дорогу, практически у самого города, не выдерживает Андрей.
– Поехали быстрей, я домой хочу, - игнорируя его вопрос отвечаю я.
– Тебе в больницу надо, - не унимается он. А я чувствую легкий приступ раздражения.
– Мне домой надо, ты получил мои снимки? – забыв о травмах резко поворачиваю голову в его сторону и кривлюсь от сильного болевого спазма.
– Да, видел. Чем ты вообще думала, когда лезла туда? – кидая на меня яростный взгляд, возмущается Андрей. Вот только мне плевать на его злость.
– Это Дима тебя так? Он застукал вас? – не дождавшись от меня ответа, выдвигает он новые теории.
– Это не он, - устало прикрываю глаза и откидываюсь головой на сиденье.
Мы приезжаем домой, Андрей отпускает меня в душ, но сам ждет моего возвращения на кухне с четким намерением допросить с пристрастием. Не знаю как, но я держусь. Ни одной слезинки не падает с моих глаз. Даже когда, увидев себя в ниглеже, в зеркало не чувствую к себе ни капли жалости. оже, какая это ерунда, по сравнению с ним. С его жизнью и свободой. Недели две точно дома сидеть придется, - вздыхая думаю я, осматривая синяк под глазом. Нужно будет что-то придумать для Ромы, если все получится и его выпустят. Ни каких если, - поправляю тут же саму себя. Его выпустят.
Оксан, - слышу Андрея и выхожу из ванной закутавшись в халат.
Он стоит в коридоре взволнованно глядя на меня с прижатым к уху мобильным.
– Рома, - передает он мне трубку, а я от волнения на ватных ногах подхожу к нему и беру телефон в руки.
– Чертенок, - его взволнованный уставший, но такой долгожданный и родной голос словно удар под дых. Хочется реветь в голос. Но я держусь . Та Оксана: маленькая и нежная, версии «до ареста Ромы» разревелась бы тут же в три ручья, но не я настоящая.
– Привет, любимый – слетает с губ, насильно растянутых мной в улыбке.
– Ты в порядке? Скажи, тебя никто не обидел?
– Все в полном порядке, сижу дома и жду тебя.
– Мне послание поступило, что если я не соглашусь, тебя …. что тебя , - его тихий голос срывается и он не может закончить фразу.
– Все в порядке, ничего такого, я все время рядом с Андреем как ты и просил. Ни на шаг от него, - не давая ему закончить, спешу успокоить любимого.