Вопреки всему
Шрифт:
– Как все закончилось?
– Не очень.
– И ты заключила контракт.
– Да, и они могут подать на меня в суд, хотя мой адвокат говорит, что они так не поступят. Дата альбома не была обговорена, и я могу сослаться на то, что это в планах хоть всю жизнь. Так долго, пока не запишусь еще с кем-то. Но это мрачный исход.
– Ты хочешь выйти из этого?
– все его тело обмякло, словно весь гнев внезапно испарился.
– Не хочу. Но и начинать мне не хочется вовсе, - добавила я мягко, присаживаясь на пустой край сиденья. Если
– Не понимаю.
– Знаю, это тяжело принять, потому что все происходящее связывает нас с прошлым.
– Мы больше не дети, Бри. Я справлюсь.
– Только что я видела, как троица "не детей" проскользнула с упаковками пива по коридору. Хочешь повторить мне сказанное прежде?
Он пару раз открыл и закрыл рот и наконец кивнул.
– Да, они еще не достаточно повзрослели, но они и не обязаны.
– И эти люди всегда здесь?
– поинтересовалась я.
– Я единственный, кто потратил деньги на что-то стоящее. Другие парни предпочли тачки и вечеринки. Они не сломались или что-то в этом роде, но теперь они остаются здесь, когда у нас перерывы между гастролями. Мы можем заключать контракты. Не меняя место жительства. Но а как ты хочешь покончить с “Эпик”, если не хочешь этого?
Хоук был словно собака, играющая с костью, когда интересовался чем-нибудь. Это было одной из тех вещей, которые мне в нем нравились, но сейчас мне казалось, словно меня изучают под микроскопом.
– Помнишь сольный концерт в конце года в Дункане?
– Да, вот там мы собрали всех наших фанатов, что привело к подписанию контракта, - сказал он, прежде чем отвернуться.
– Ты права, это дерьмо затягивает.
В ту ночь он впервые сказал мне, что любит меня, а я бросила его спустя пару недель.
Закусив нижнюю губу, я шагнула вперед.
– Меня выследили и вернули. Все, чего я хотела, - выступать на сцене и петь, так и было. Насколько тебе известно, я всегда чувствовала себя лучше, когда писала.
– Верно. Я помню.
Он был одной из тех причин, по которой я отказалась от контракта.
– Ну а после... я ушла, - "разбив свое сердце".
– Ближе к октябрю мама появилась в Джуллиарде. Я пробыла там почти шесть недель, и она готова была растоптать мою мечту. Мама заложила дом, чтобы Дункан взялся за мою раскрутку, и она всегда была такой разочарованной из-за того, что я не звезда.
– Вы потеряли отцовский дом?
– Да, - дом был единственным, что осталось от этого мужчины, и Хоук прекрасно знал об этом. Черт, я даже не носила его фамилию, чтобы никто не догадался.
– Когда “Эпик” предложили маме сделку и деньги, она сказала, что станет моим менеджером и примет удар на себя. За эти четыре года я выкупила бы у Дункана дом, а если бы записала несколько альбомов, она бы все вернула. Джуллиард заявили, что они примут меня, но лишь на четыре года, и мама согласилась. Она забила на свою карьеру, раскручивая меня, и мне нравится то, что я делаю. Поэтому контракт все
– Ты ненавидишь подчиняться. Я помню, как тебя это выводило из себя.
Я кивнула, рассматривая свои руки, чтобы не встречаться взглядом с Хоуком. Он словно прикасался ко мне, в глазах застыл вопрос.
– Я могу держать себя в руках, но все еще ненавижу контроль. Толпа, взгляды, то, что я могу в любой момент облажаться. Ты... ты видел, что случилось в Чикаго?
– Куда ты сбежала, узнав о своей беременности, ушла со сцены, а затем в тайне родила ребенка, прежде чем вернуться?
– я уставилась на него, и Хоук развел руки.
– Эй, я читаю журналы.
– Ну, я не была беременна.
– Уверена?
– с усмешкой спросил он.
– Абсолютно.
– Точно? Я к тому, что это чертовски весомое объяснение. Почему бы мне верить тебе?
– издевался он.
– Потому что все эти годы у меня не было секса, - выпалила я, тут же прикрыв рот. Жар прилил к моим щекам, и я готова была отдать все свои сбережения, лишь бы провалиться сквозь землю и исчезнуть от стыда.
– Мы можем просто представить, что я этого не говорила?
– Да, - прокашлявшись, согласился Хоук.
– Хорошо, поскольку ты явно продержался не более двух дней, - пробормотала я.
– Ты серьезно хотела бы узнать об этом?
– спросил он. Хоук повернулся, и челка прикрыла его глаза.
Я не раздумывая убрала ее, кончиками пальцев погладив его лоб.
– Нет, - тихо произнесла я, вернувшись мыслями в прошлое.
– Так что же произошло в Чикаго?
Я пожала плечами.
– Да уж, никогда не знаешь, что с тобой произойдет.
– Ты хочешь пропиарить ответ? Ты упала со сцены и сломала ногу.
– Да, так все и выставили.
Он терпеливо ждал, и спокойная решимость в его глазах действовала на меня сильнее, чем давящий договор.
– Я уже была на взводе. Постоянный контроль, обсуждения, интервью... все это давило на меня. Мне хотелось встретиться с тем, чего боюсь, поговорить или просто вернуться. Мне нужно было спать, или видеть кошмары. Я искала себя в общении, особенно в том, что касалось музыки. Во время чикагского выступления охраны было мало, и когда я подошла к краю сцены, кто-то потянул меня за лодыжку.
Я все еще ощущала прикосновение пальцев к коже, легкий толчок, из-за которого я стала паниковать, лица вокруг меня размылись. Дыхание перехватило.
– Знаю, что они вовсе не хотели причинить мне боль. Их охватило возбуждение. А я замерла, пошатнулась и в конце концов упала на пол.
– И ты сломала ногу?
– уточнил он.
Я качнула головой.
– Мама считала, что так будет лучше для моего имиджа. Сломанная нога лучше, чем спутанные мысли.
Хоук потянулся через пианино и переплел наши пальцы. Волны тепла поднялись по моей руке, словно он передавал мне свою силу единственным прикосновением. Все это было так знакомо, так привычно, словно сделать глоток воздуха.