Вопреки женской логике
Шрифт:
— Останови меня, — сказал прежде, чем поддаться искушению. Едва успел, более не сопротивляясь своим желаниям. Руки обхватили талию, а поцелуй на морозе вышел невероятно сладким. Не страстный, не сумасшедший, просто нечто мягкое, нежное, согревающее в самые жестокие холода во время зимы. Мягкий мех девичьих варежек на щеках и даже стихия прекратила буйствовать на время, окружая пару завесой падающего с неба снега. Они знакомы всего несколько дней, но, кажется словно вечно. И сам себе Гордей не мог объяснить, в чем же заключалась магия.
— Дин-дооооон! Сладкая парочка! —
— Смирись уже. Твои попытки сделать из Гордея козла отпущения страдающего от собственных сомнений — проваливается, — фыркнул рядом Голод, жующий третий гамбургер. Недовольно посмотрев на раскормившегося всадника Апокалипсиса, затянутого в лыжный костюм, сын Люцифера только шикнул, ногой притопывая.
— Ничего его не берет! Дура эта его, невестушка, настолько мерзкая, что гореть ей в Аду в папкином котловане за грехи по молодости тысячу лет. Я-то надеялся на чувство вины давить. С одной крутит, другой мозги пудрит. Но этот честный лопух все ведь расскажет, — вздохнул, носком ботинка снег, сгребая в кучу. — Некоторые пары созданы на небесах.
— Технифчески, я вам гважу, голлега, что… апхи-и-и, так оно и гесть, — прогнусавила Чума, шумно высмаркиваясь в платочек. — Госпоги, гэтот гвипп меня гастал.
— А нечего по поликлиникам шляться, опять всю гадость тифозную собрала, алоэ ты комнатное! — рявкнул Война, на всякий случай, отодвинувшись подальше от чихающей дамочки, кутающейся в пуховик, дрожа точно осиновый листик.
— Гак! Я гилавек изгученный нагзаном, — возмутилась болезная, бросая пылающий взор на мирно жующий голод, — гучше к жирному пристагай!
— Я не жирный, у меня просто кость широкая, — обиделся Голод, пряча бургер за спину.
— Ааа! Достали! С вами никакого конца света не будет, — взвыл Харьков, за голову хватаясь и тыкая пальцем в парочку, — лучше бы с ними помогли!
— Не можем, — развели руками. Демьян зашипел от злости, сверкая заалевшими дьявольскими очами, пока его не отвлекла задумчивая Смерть, доставшая свой потрепанный блокнотик.
— Тихо все, — проворчала, поплевав на карандашик, — у меня тут самоубиенец.
— А?
— Глядите, он прыгать собрался!
Гордей с трудом оторвался от губ Натальи, стоило шуму проникнуть в затуманенное сознание. С минуту смотрели друг на друга, пока смысл не дошел до них. На лице Наташи отразилось недоумение, а Лавров повернул голову, посмотрев вверх. Там, прямо на крыше здания корпуса будущих биотехников и прочих инженеров стоял человек, судорожно смотрящий вниз, словно бы еще не решаясь.
— Да ну нахрен, — выразила общую мысль Тараканова.
— Блин, он реально прыгать собрался, — ахнул Гордей, вырываясь из хватки и бросаясь вперед.
— Куда ты собрался, больной?! Следом что ли полетишь? — заорала Наташа, кидаясь следом за этим оголтелым, проклиная его благородную натуру, собственную порывистость
— Экась каков, — пробормотал Голод, глядя, как спешит Гордей, сквозь толпу людей продираясь, а за ним бежит Наталья, что-то в след крича.
— Ща размажет, — загоготала Война. — Мозги, кровища на снегу, р-романтика.
— А кто гэтот недагекий? — заинтересовалась Чума, заглядывая за костлявое плечо в список будущих душ, пока еще не умерших на этом свете.
— Максим Ковальчук, — радостно объявила Смерть, зачитав имя, — нажрался и на спор полез на крышу. Умрет на 21-м году жизни по собственной глупости от безответной любви. Распределен на отработку в Небесную канцелярию. Эй, Дема, прикинь, это тот пацан, что с твоим подопечным дружил… Демочка? — озадаченно повернула голову Смерть, но антихриста рядом не наблюдалось.
— Все побежали, — заметил Голод, глядя, как спешит за парочкой Демьян, — и наш бедовый поскакал.
— Вот щас все гиспортит, — шмыгнула носом Чума.
— Все-таки где-то Люцифер наш налажал, — проворчал Война.
— Ага, — вздохнули остальные трое всадников.
Глава 14 — Рыцарь без коня и лат
— Ой-ой-ой, он же сейчас упадет!
— Вах, размажет по снегу: мозги, кишки, кровища…
— Фу, соображай, что несешь.
— Да вызовите кто-нибудь спасателей!
Максим Ковальчук отчаянно махал рукой собравшимся зевакам внизу. Кто-то орал слезать, один просил не дурить, большинство, правда, пополняли историю в Инстаграм. Если и додумались вызвать службу спасения, то не сразу. Впрочем, парню было все равно. Трагедия жизни заключалась в одной прекрасной деве, которая бросила его ради другого. А ведь он ее любил, так любил.
— Эй, дебил, а ну с крыши слезай, пока сама не сбросила!
Девичий голос возмущенно заорал, прерывая поток мыслей будущего суицидника. По-прежнему сжимая металлическое ограждение позади себя, Макс обернулся, от неожиданности едва не соскользнув с края скользкой обледенелой крыши университета, уловив взглядом светловолосую красивую девчонку. Из тех, что мимо обычного парня пройдут не глядя. А с ней парень, спешащий прямо к нему. Почему-то в голове мелькнула мысль, что гламурная красотка делает в компании какого-то ботана да еще и тут.
— Отстаньте! — взвыл похлеще героини сопливого романа, продолжая сжимать балку, чуть трясясь от страха. Это вот в голове красиво, в жизни прыгать как-то страшно. — Дайте красиво умереть, лучше пройдите мимо, как остальные!
— Ага, чтобы мы потом полдня внутренностями твоей черепной коробки любовались? — возмутилась девчонка, на которую Макс вольно-невольно отвлекался. — Нет уж, так дело не покатит.
— Ладно, парень, мы уже поняли, что мир ужасен. Но может, слезешь и пожалуешься на него в более приятной обстановке? — вторил ей светловолосый. Где-то Ковальчук его видел. Пытался вспомнить, но немного затуманенный алкоголем да страхом мозг не сразу произвел вычисления. Только, когда он ближе подошел, до Ковальчука дошло.