Вопреки. Том 4
Шрифт:
– Доброе утро, - её голос прозвучал ласково, делая утро действительно добрым. Она остановилась в паре метрах от Блэквелла и присела в реверансе, - Лорд Блэквелл!
Она подняла на него хитрые глаза, он увидел румянец на её щеках и, наконец, улыбнулся. Убедившись, что дышать можно, что всё вокруг вполне реально, ему осталось проверить лишь одно: настоящая ли перед ним Алиса, поэтому он преодолел два метра, разделяющих их, взял в ладони её лицо и притянул к себе, но их губы не встретились, потому что Блэквелл не позволял.
– Вот-те на...
– закашлялся Стоун, - Никогда не видел такого...
Блэквелл
– Пошли, я обещал Люциферу, что ты его пожалеешь!
– не обращая внимание на окружающих, сказал он.
– За что жалеть? Он ведь выздоровел?
– Да, только я гнал его от Парборо до Мордвина без остановки. Новый рекорд 6 часов.
– ...Лорд Блэквелл!
– как оказалось, не в первый раз обратился к нему Ноксен, - А где ваш отряд?
– О... где-то. Отстали от меня четыре часа назад, думаю, будут к вечеру. Лошади выдохлись. Я возьму новый отряд, - сказал он между делом и поставил Алису на ноги.
– Снова уезжаете, Милорд?
– спросила она.
– Да. Планы изменились, мой "тур" продлевается ещё на несколько дней, - он подставил ей локоть, который она обхватила рукой, и они вместе пошли к конюшне.
– Куда в этот раз?
– спросила Алиса, когда они вышли из замка.
– Что-то неладное на рудниках. Ерунда.
– Не ерунда. Разреши мне поехать.
– Думаешь, что справишься лучше?
– усмехнулся он.
– Ты вымотался, тебе нужно отдохнуть.
– Поэтому я приехал сегодня домой, - он погладил её руку, - Отдохну и снова в путь.
– Упрямый!
– фыркнула Алиса.
Добравшись до конюшни, они пошли к стойлу Люцифера, который стоял запряжённый и ждал. Винсент неторопливо распрягал своего уставшего коня, пока Алиса обнимала большую чёрную морду, из соседнего стоила слышалось фырканье Крема, и Винсент улыбался, смотря на всё это. Его от Алисы отделял стоящий между ними мощный чёрный конь, присутствию которого Блэквелл был впервые не рад. Блэквелл взял мокрую губку из ведра и начал смывать пот с мускулистой шеи Ксефорнийца, а Алиса делала тоже самое по ту сторону бока коня. Всё это происходило при полном молчании, лишь фырканье лошадей нарушало тишину, а потом Винсент услышал, как Алиса тихо замурлыкала какую-то песенку себе под нос, и замер. У неё было спокойное и умиротворённое лицо, её волосы снова обозначили свои законы физики, пренебрегая закон притяжения, Алиса сдерживала свой чудесный голос, который преодолевал течение музыки с лёгкостью, Винсент заслушался и не сразу заметил, как перед его носом в воздух начали подниматься капли воды от губки, которой он мыл Люцифера. Он осторожно осмотрел конюшню и увидел, что не только вода перестала подчиняться гравитации, но и всё остальное: грива и хвост его коня, солома на полу, пшено, ткань попон, висящих на стенах. Воцарилась странная, умиротворяющая атмосфера и, казалось, что даже воздух замер, слушая тихое пение Алисы, которая подняла взгляд на мужа и резко замолчала, обрывая свою магию. Гравитация взошла на трон с былой уверенностью, перенимая эстафету у смущённой Герцогини, которая, недоумевая, смотрела на мужа и хлопала ресницами:
– Что?
– спросила она виновато.
– Что это было?
– Бесконтрольная магия, кажется...
– Ты даже в спокойном состоянии теряешь контроль?
Она отрицательно замотала головой:
– Я просто задумалась... и это ведь было безопасно!
– О чём задумалась?
– Ммм...
– хитро улыбнулась она, - О том, как хорошо дома.
– И всё? Ты только что опустила ниже плинтуса Исаака Ньютона, низвергнув закон всемирного тяготения лишь потому что "дома хорошо"?
– усмехнулся он.
Он не ожидал такой перемены в её глазах, потому что было в них что-то необъятное, неизвестное, не поддающееся осмыслению.
– Гравитация осталась лишь гравитацией, просто центр притяжения сменился.
– Сменился? Дай догадаюсь: он переместился домой? То есть сюда.
Она кивнула и снова начала мыть Люцифера, но уже молча. Блэквелл мялся несколько секунд, а потом швырнул губку на пол, махнул рукой, и вода из ведра пробежалась по всей шерсти коня, смывая усталость с животного, пробегая по всей смоляной шерсти холодной прохладой. Закончив, Блэквелл слегка ударил коня по мощной шее и приказал:
– В стоило, живо!
И конь покорно пошёл на своё место, унося с собой дистанцию между Герцогом и его Герцогиней. Они стояли молча и смотрели друг на друга: он непроницаемо, она виновато.
– Ты хочешь есть?
– спросила робко она.
– Нет.
– Спать?
– Нет.
– Ты был в седле почти всю ночь.
– Я привык.
– Тогда что? Чем я опять тебя разозлила?
– в её голосе зазвучали стальные нотки, - Тебя раздражает, что Мордвин - мой дом? Или что я пою?
Он отвёл глаза и посмотрел на пыль под ногами:
– Кое-что случилось, Алиса, - ему было неприятно это говорить и больно, поэтому голос звучал тихо и напряжённо.
– И ты не хочешь мне говорить...
– она не спрашивала, а утверждала, задумчиво глядя за реакцией мужа. Алиса громко вздохнула и пошла из конюшни, но Винсент схватил её за запястье.
– Куда ты собралась?
– Не знаю.
– Знаешь.
– Что тебе от меня надо!?
– закричала она и лошади одна за другой начали недовольно ржать и фыркать.
– Я... очень хочу, чтобы день, когда я пришёл на рынок за тобой, не случился.
– рыкнул он, но хватку не ослабил, - Алиса, беги!
Адреналин всецело захватил его телом, он был марионеткой в руках первобытной ярости, которая появилась внезапно. Соблазнительная перспектива потери контроля одолевала разум, отодвигая доводы рассудка на задний план, и Алиса увидела борьбу в глазах мужа: его зрачок пульсировал в намерении выпустить черноту.
– Чёрт!
– тихо прошептала она, - Нет-нет-нет, не надо...
Зрачок лопнул, выпуская черноту, и Винсент сдавил запястье Алисы с большей силой так, что она сжала зубы, но ничего не сказала, а лишь положила вторую руку ему на сердце. Под её пальцами прошёл ток к знаку, который она поставила когда-то, и чернота в глазах Блэквелла ушла, возвращая изумрудную радужку. Он похлопал в недоумении глазами, а потом потёр виски устало:
– Опять... Лис? Прости, я, кажется немного...
– он не договорил, потому что увидел, как судорожно Алиса хватает воздух и как в её глазах наворачиваются слёзы. Он ужаснулся, когда понял, что сжимает её запястье с такой силой, что вот-вот сломает и резко разжал хватку, - Я снова сделал тебе больно.