Вопреки
Шрифт:
Одной рукой перехватив Ждану за талию, фиксируя и обе руки, Ящер отвел длинные волосы девушки в сторону, открывая тонкую шею. И прижался ртом к неприкрытой ни платьем, ни волосами, коже. Девушка вздрогнула и долю секунды перестала сопротивляться. Всего мгновение, которого хватило, чтобы Яков немного ослабил хватку. Рука Жданы, получив свободу, взметнулась вверх. К голове Ящера. С силой зажала волосы в кулак, зарывшись в них пальцами. А тем временем Яков прикусил кожу на шее Жданы, там, где билась жилка, неистово отмеряя стремительные удары сердца. Еще секунду, и Ждана рванет мужчину за волосы, в попытке оттащить его голову от себя. Но этого не случилось. Совсем наоборот. Девушка склонила голову набок, так, чтобы
– Мои родители тоже любили друг друга, - проговорил Ящер, стремительно разворачивая девушку к себе лицом, - До последнего вздоха матери. До того момента, как он убил их!
Ждана заглянула в глаза Якову. Но теперь она не видела того надменного и жестокого мужчину. Перед ней стоял парень, лишившийся семьи. Она не смогла сдержать слез. Он казался ей совершенно беззащитным и беспомощным в своем горе.
– Я помню, жалость не приемлема, - шептала Ждана, - но мне очень жаль.
Глаза Ящера стали еще темнее, почти черными. А из приоткрытого рта с шумом вырывалось дыхание.
Его руки обхватили ее плечи. Сильно встряхнув девушку, Ящер приблизил лицо, почти касаясь ее лба своим.
– Мне не нужна твоя жалость!
– прорычал Яков, - Я хочу растоптать его. Хочу, чтобы он страдал, видя, как его единственная дочь страдает! Хочу уничтожить его!
– Ты ведь не такой на самом деле, Яшенька, - тихо прошептала Ждана.
Ее руки метнулись к щекам мужчины. Ладони легли на скулы, обхватывая нежно и бережно.
– Никогда, слышишь, никогда не называй меня так!
– прокричал Ящер, пытаясь увернуться от ладоней Жданы. Но руки девушки были слишком настойчивыми. Ей удалось притянуть голову Ящера ближе к своему лицу. Или скорее, он сам ей позволил это.
– Не буду, обещаю, - проговорила Ждана, ее пальцы сместились на затылок Ящера, зарываясь в волосы. А одна рука вновь вернулась к его щеке, - Что мне сделать, скажи, и я сделаю, - в голосе девушки вновь появилась покорность. Отчего Ящер взбесился.
– Меня бесит твое смирение!
– прорычал Яков, - Как же ты не поймешь, я хочу уничтожить тебя! Хочу растоптать и смотреть, как загибается твой отец. Хочу испытывать удовлетворение от его страданий!
– Я поняла, - грустная улыбка замерла на губах Жданы. Ладонь Ящера прижалась к щеке девушки, а большим пальцем мужчина с силой провел по нижней губе Жданы в попытке стереть улыбку.
– Борись со мной, - уже тише проговорил Яков, приближая свое лицо к лицу девушки. Ждана сама приподнялась на цыпочки, стараясь быть ближе к парню.
И за мгновение до соприкосновения их губ, Яков, еще тише и с отчаянием потребовал:
– Не позволяй мне сломать тебя!
И Ждана поддалась. Поддалась его просьбе-приказу. И именно сейчас она поняла, насколько этот мужчина удивителен и необычен. Именно сейчас он практически умолял ее не поддаваться его силе и жестокости, которые жили в нем. Жесткие губы властно завладели нежным ртом, сминая его, подчиняя себе. Прикосновения одновременно были властными и нежными. Так. Словно какая-то часть мужчины пыталась сломить силу воли девушки, вторая же часть умоляла не поддаваться неистовому напору.
А Ждана плавилась под касаниями мужчины. Она не соображала, где находится. Для нее весь мир сузился до тела этого человека. Она чувствовала, как сильные руки разрывают молнию на спине, обнажая ее. Как платье кроваво-красной лужицей опадает к ногам. Как спина больно врезается в шершавую поверхность оклеенной обоями стены. Но Ждана не молила о пощаде, а только с силой прижимала голову Ящера к себе. И не менее неистово отвечала на требовательные поцелуи.
Тишину комнаты рассекали стоны, глубокие
– Все хорошо, Яша, все хорошо.
Он не хотел ей верить. Хорошо не было. Было очень и очень плохо. Он брал ее со всей силой и дурью, что бушевали в нем и затмевали рассудок. Но ничего не мог с собой поделать. Не мог остановиться. Не сейчас, когда, наконец, проник в ее жар. И она была готова, ждала его, стремилась быть ближе. А его уже ничего не могло остановить. Ничего...
Разве что протяжный глухой стон, который она постаралась спрятать, прижавшись раскрытым ртом к мужскому плечу, затянутому в плотную ткань пиджака.
Яков застыл, всего на секунду, чувствуя, как от боли пульсирует ее тело. Лбом он прижался к стене, а губы совершенно никак не могли оторваться от округлого плеча. Но в этот раз прикосновение рта было мягким, ласкающим. Языком Ящер прочертил дорожку до нежного ушка девушки.
– Сейчас станет терпимей, - прошептал он, и заставил себя ослабить хватку.
Стараясь не шевелить бедрами, все также оставаясь в глубине вожделенного тела, Яков прижался к губам девушки. Рукой он продолжал поддерживать Ждану за бедра, не позволяя сдвинуться и на миллиметр, а вторая ладонь скользнула к груди, прикрытой тонкой тканью белья. Сквозь кружева мужские пальцы сжали крохотный сосок, осторожно, почти несмело, перекатывая его и лаская.
Тело девушки изогнулось, словно пытаясь углубить ласку.
– Сейчас будет лучше, - перемежал Яков лихорадочными поцелуями отрывистыми фразами.
– Мне уже хорошо, - заверила его Ждана и сама, не менее страстно отвечая на поцелуй, шевельнула бедрами навстречу мужчине. Из горла Ящера вырвался тяжелый хриплый стон. Словно от боли. И он начал двигаться. Он честно пытался заставить свое тело быть более нежным, более ласковым. Но не мог. Его движения были лихорадочными. Стремительными. Неистовыми. Жадными. Его руки изучали юное тело, а губы оставляли следы на тонкой коже.
А Ждана, несмотря на саднящую боль там, где их тела соприкасались, двигалась в ответ, безошибочно поймав ритм. Ее руки также блуждали по телу Ящера. А ногти впивались в кожу на шее, царапая в кровь. Но никто из них этого не заметил. Яков, ухватив тонкие ладони, прижал их к стене, завел над головой, уместил в одной руке. А вторая вновь спустилась к бедрам девушки.
Развязка была близка. Удивителен по силе и яркости экстаз готов был накрыть Ящера. Не испытывал он такого еще за всю свою жизнь. Он очень хотел подвести Ждану к этой черте первой. Но понимал, пусть и затуманенным сознанием, что не сможет она. Не в первый раз, когда боль еще довольно сильна. Поэтому, когда экстаз грозил вот-вот накрыть Ящера с головой, он резко рванул девушку к себе. Впившись в ее губы своим ртом, оторвался от них.