Вопрос любви
Шрифт:
— Что?
— Ваши с ним отношения — они были серьезные? Да ладно. — Она улыбнулась. — Можешь не рассказывать. Просто я не перестаю удивляться, что же такое могло произойти.
— Я не возражаю, — ответила я. Я разволновалась и была не прочь поговорить, а Мэриан — послушать. — Все было серьезно, — начала я. — Я изучала классическую литературу, а он занимался историей искусств. Мы много спорили, а на самом деле только тешились, как говорится. Это было стремительно, страстно, потрясающе… это было… пылко… это было… — Я тяжело вздохнула. — Самое счастливое время моей жизни.
— А
— Нет. Нет, дело не в этом. После окончания учебы мы собирались снимать квартиру в Лондоне. Даже нашли подходящий вариант, но потом… — Мне было стыдно рассказывать Мэриан всю позорную подноготную. — Все просто пошло… под откос. — Повисла пауза. Мэриан положила руку мне на плечо. — В общем, — взглянула я на свое тридцатичетырехлетнее лицо с намечающимися морщинами, — что было, то прошло и быльем поросло. — Я поднялась, сняла покрывало. — Наверное, буду продвигаться в сторону афтерпати.
— Ну, удачи. Я, может, тоже появлюсь.
На лифте я поднялась на последний этаж. Сердце бешено билось, меня тревожили противоречивые чувства. С одной стороны, я чувствовала уныние, потому что Люк неожиданно возникал в моей жизни, флиртовал со мной, причиняя мне расстройство, но с другой — в то же время я чувствовала… радость. Теперь, когда я шла по коридору, до меня доносились громкие звуки суматохи, царящей в офисе для приема гостей. Оказавшись перед дверью, я на мгновение замешкалась, а потом решительно шагнула вперед. В воздухе пахло бутербродами, кофе и дешевым белым вином — обычная стремная кормежка после шоу. Большинство членов съемочной группы уже были здесь, болтая с участниками, а завидев меня, кое-кто даже деланно улыбнулся. Пока шла в глубь комнаты, я слышала, как Дилан объяснял Кристине, что шоу выйдет в марте, а Джим и Даг справа от меня затеяли какую-то неформальную викторину между собой.
— У носорогов — не «стадо», — говорил Джим. — Это «стая».
— Ты уверен? — спросил Даг.
— Конечно. Я разбираюсь в собирательных существительных. Это как у гиппопотамов.
— А я думал, у гиппопотамов — «группа».
— Можно сказать «группа», но «стая» — лучше.
— А у жирафов тогда?
— Это легко — «башня» [19] .
А в углу, у окна разговаривал с Сарой — и выглядел как бог, при одном взгляде на которого я даже по прошествии двенадцати лет теряла разум и испытывала необъяснимую ревность, — он, Люк. Неожиданно он заметил меня и махнул рукой. А потом, с характерной для него наглостью, кивком подозвал меня к себе. Если бы там не было Сары, я бы проигнорировала этот жест. Я настроилась держаться спокойно и отстраненно.
19
Стадо жирафов имеет в английском языке именно такое значение.
— Привет, Лора. — Он улыбнулся. Как и говорила Мэриан — такие глаза! Обрамленные пушистыми темными ресницами насыщенного коричневого оттенка табака, шелковистые, с отливом золота и топаза. Я никогда не думала,
— Привет, Люк, — отозвалась я.
— Прости. Я, наверное, смутил тебя.
— Да, — призналась я. — Смутил. Впрочем, подозреваю, ты именно этого и добивался.
— Вообще-то нет. — Он кивнул в сторону Тома. — Твой начальник, похоже, слегка разозлился.
— Наверное, подумал, что ты хочешь сорвать съемку.
— Я не хотел. Я только… — Он пожал плечами. — Решил развлечься.
— В любом случае следующий дубль удался, — дипломатично сказала Сара. — Так что давайте не будем об этом беспокоиться. — Мы пересняли конец, где Люк решил не меняться ролями.
Он взял с подноса пирожок с сосиской.
— Но мне сказали, что я мог задать любой вопрос.
— Из области науки, — поправила его я.
— Все равно шоу получилось первоклассное, — вмешалась Сара. — Ты отлично справился, Люк, и ничего страшного не случилось. Что ж, оставлю вас… наедине, — тактично добавила она. — Вам, наверное, нужно кое-что наверстать.
Когда Сара ушла, Люк снова улыбнулся мне с выражением легкого удивления на лице от моего ледяного спокойствия, на которое натолкнулся. А чего он ожидал? Почему я должна быть приветливой и сиять как начищенный самовар, когда он своим появлением привел меня в смятение, не говоря уж о том, что причинил мне боль двенадцать лет назад?
— Можно задать один вопрос? — поинтересовалась я.
— Конечно. — Он взял еще один пирожок. — Ведь теперь это твоя работа — задавать вопросы. Боже, я голоден как волк — не обедал сегодня.
— Ты специально это сделал?
— Нет. Я хотел спросить что-то абсолютно невинное, — он убрал крошки с губ, — просто внезапно меня охватило желание вместо этого пригласить тебя на обед.
— Ясно. Значит, это был «каприз — импульсивное изменение мнения»?
Он улыбнулся:
— Наверное.
— А почему ты засмеялся, когда я спросила о каприновой кислоте?
Он закатил глаза:
— Очень долго объяснять — расскажу за обедом. Ты, надеюсь, все-таки согласишься. Мы же столько не виделись. — Он снова улыбнулся, и в тот момент я, несмотря на свое замешательство, вдруг поняла, что все эти годы он испытывал то же чувство, которое некогда заставил пережить меня. — Ну как? — Меня тянуло уткнуться ему в плечо. Я сопротивлялась искушению провести рукой по его ягодицам… — Ну так как? — повторил он.
— Я и не… знаю…
— Разыгрываешь недотрогу, Лора?
— Да нет… — Я вдруг стряхнула с себя все грезы. — Послушай, Люк, как у тебя все просто. Ты так… неожиданно врываешься в мою жизнь и думаешь, что я с бухты-барахты соглашусь отобедать с тобой, когда мы не разговаривали с девяносто третьего года, скажи на милость?
— Нет. Но я не виноват.
— Виноват! — Я осеклась, поняв, что на нас смотрят. — Виноват.
— Это неправда. Ты не отвечала ни на мои звонки, ни на мои письма. Ты убрала все следы, которые я оставил в твоей жизни, будто меня никогда не существовало.