Вопрос ниже пояса. Она
Шрифт:
ОЙ, ЦВЕТЕТ КАЛИНА В ПОЛЕ У РУЧЬЯ.
ПАРНЯ МАЛО. ДОГА ПОЛЮБИЛА Я.
Зоофилия
«Собака Олька! Я приеду в первых числах мая». — пишет Чехов жене. «Котик мой!» — сплошь и рядом обращаются женщины к мужчине — предмету своей нежности. Зинаида Гиппиус идет дальше — «Как ласковая кобра я...». Напрашивается рискованный вывод: желая выразить хорошее отношение к человеку, мы зачастую именуем его животным. Что бы это значило?
Вопрос посвящен зоофилии.
Не секрет, что в древности отношение к половому влечению к животным и получению сексуального удовлетворения в контактах с ними значительно отличалось от современного.
ой, цьеггт калина, б поле у іучщ шня мало... и животных, его нисколько не шокирует возможность половых сношений с этими существами. Наоборот, их благосклонность представляет для него особую привлекательность и внушает чувство гордости. Не только в фольклоре, но и в повседневной жизни приходится слышать „достоверные" рассказы о девушках, влюбившихся в то или иное животное, томящихся по ним и внезапно исчезающих и потом возвращающихся матерями детей, рожденных от сожительства с их возлюбленными», — пишет крупнейший русский этнограф конца XIX века Л. Я. Штернберг.
Греческая мифология дает множество примеров сексуальных отношений с животными, причем не только с богами, принявшими их облик (похищение Европы, история Леды и др.), но и с неподдельными представителями фауны (самый известный сюжет — о жене критского царя Миноса Пасифае, влюбившейся в быка и родившей от него Минотавра, побежденного впоследствии Персеем). Мать Александра Македонского уверяла, что ее сын родился от божественного змея. Один из лучших образцов античной прозы — «Метаморфозы» Апулея — содержит знаменитое описание полового акта между «знатной и богатой матроной» и героем, превращенным в осла (важно заметить, что женщина принимает его за осла натурального): «Люблю, хочу, ты один мне мил, без тебя жить не могу... Тесно прижавшись ко мне, она всего меня, всего без остатка приняла... Так всю ночь без сна провели мы в трудах».
Не менее осведомлены в сексуальных возможностях осла были и китайцы. Хранящийся в Эрмитаже китайский свиток XIX века содержит изображение европейской женщины, подставляющей гениталии языку склонившегося к ней осла. В XIX же веке исполнена акварель «Вспоминая возлюбленного осла», находящаяся в одном из московских частных собраний. Любопытно отметить, что осел грезится мужчине — участнику гетеросексуальной эротической сцены.
Служители малоазиатского культа Ваала — «посвященные» юноши (называемые по-еврейски kedeschim) не только сами занимались проституцией в пользу храма, но содержали специальных собак, выдрессированных для той же цели. Деньги, вырученные от продажи этих собак, назывались «платой собаки». О распространении скотоложества среди древних евреев можно судить по тому, что оно было специально запрещено заповедями Моисеевыми: «Ты не должен возлежать с каким-нибудь животным, чтобы осквернить себя с ним, и женщина не должна прелюбодействовать с животным... Кто осквернит себя с животным — смерть ему! и животному также» (Левит, 18, 22; 20, 11).
Таким образом, зоофилия (или зооэрас-тия, скотоложество, содомия, бестиализм, бестиофилия) располагается как бы на полюсах сексуальности, являясь занятием для интеллектуально ограниченных лиц (пастухов, конюхов, находящихся в условиях длительной изоляции от представителей противоположного пола) или, наоборот, одним из способов получения необычных, изысканных удовольствий людьми, пресыщенными всем прочим. Первый тип распространен в животноводческих районах, особенно там, где строго караются добрачные связи и неверность женщин, так что юноши могут начать половую жизнь лишь после вступления в брак. (В некоторых кишлаках существует традиция «испытания» юношей 15—16 лет и обучения их технике коитуса при помощи ослицы.) По данным А. Кинзи, 40—50% молодых людей в сельских местностях имели зоофилические контакты, причем в 17% случаев они завершались семяизвержением и оргазмом. Как правило, в качестве объектов сексуального удовлетворения выступают домашние
Второй тип зоофилии подробно описан в европейской литературе — от де Сада и произведений французского романтизма первой четверти ХIХ века до нашумевшего бестселлера современной порнозвезды Сильвии Бурдон «Любовь — это праздник». Вот как Бурдон рассказывает о своем первом опыте с ньюфаундлендом: «Меня охватил необычный, не испытанный мной никогда прежде оргазм. Я наслаждалась и сексуально, и разумом, радуясь удачно реализованной идее, а он, распростершись на мне, урчал, заливая меня слюной. Ему недоставало только слов».
Все же, согласно статистике, среди женщин зоофилия распространена меньше и проводится чаще как куннилингус с собаками и кошками. Использование животных для самостиму-ляции довольно понятно, ведь они живут вместе с человеком, часто становятся настоящими друзьями, потому может появиться желание довериться им и телесно. Кроме того, они никому не расскажут о сексуальных фантазиях хозяина. Однако следует помнить, что их разум все же уступает человеческому. В клинической практике известен случай, когда пожилая женщина, используя кошку для самостимуляции, смазала свой клитор настойкой валерианы. От сильных ощущений хозяйка на какое-то время «отключилась», а животное, будучи тоже не в силах остановиться, расцарапало ей половые органы. Кроме того, занимаясь любовью с животными, нужно учитывать особенности их полового поведения и строения половых органов, которые могут сильно отличаться от человеческих. Так, например, в половом члене собаки имеется хрящ, который при полном кровенаполнении становится поперек члена и возвращается в исходное положение только после семяизвержения. Если же диаметр отверстия, куда введен член, меньше этого хряща, то вынимание возбужденного члена может быть болезненным как для человека, так и для собаки.
Трудно однозначно решить вопрос о лечении зоофилии. Классическая сексопатология рассматривает ее как транзиторную, заместительную перверсию. С другой стороны, современный взгляд на проблему предполагает необходимость лечения сексуальных девиаций, представляющих социальную опасность или являющихся беспокоящим фактором для самого их носителя. Таким образом, нужно признать, что до тех пор, пока самостимуляция с помощью животных не причиняет им вреда и не мучает самого человека, она остается его личным делом.
Здесь мы отложим наконец труды этнографов и сексопатологов и раскроем «растрепанный том Парни», оставленный (вместе с треуголкой) — как это видится Анне Ахматовой — юным Пушкиным на пне Царскосельского парка:
Уж на глаза с живым томленьем
Набросив пышные власы,
Она нечаянным движеньем
Раскрыла все свои красы...
Приют свой прежний покидает
Тогда нескромный лебедь мой;
Он томно шею обвивает
Вкруг шеи девы молодой;
Его напрасно отклоняет
Она дрожащею рукой:
Он завладел —
Затрепетал крылами он, —
И вырывается у Леды
И девства крик и неги стон.
Стихотворение Эвариста Парни привожу в переводе Е. А. Баратынского.
СПЕРВА ТЫ МЕНЯ, ПОТОМ Я ТЕБЯ, ПОТОМ ВМЕСТЕ МЫ...
Поцелуй
«Лобзай меня, твои лобзанья мне слаще мирра и вина», — с присущим ему темпераментом агитирует возлюбленную Пушкин. Виктор Драгунский, который, конечно, не «наше все», а просто прелестный детский писатель, отыскал другое — весьма выразительное — определение предмета этого разговора: «Сережки в ушах звяк-звяк, и с мамой поцелуйство чмок-чмок, и на всю квартиру пахнет чем-то сухим и сладким». Еще одна формула — всем известное цветаевское «Ваш нежный рот — сплошное целованье...» Даже если кто-то знает десять английских слов, kiss в эту горячую десятку наверняка входит. Короче, речь пойдет о том, что всем и так прекрасно известно, — о поцелуе.