Вор и маг. Трилогия
Шрифт:
Сердце продолжало стучать. Почему они тянут? Может, хотят взять меня живым, доставить в город и сжечь на площади, а перед этим возить в телеге по городу на потеху толпе, которая будет закидывать меня нечистотами и гнилыми овощами? Эта картина, промелькнувшая перед глазами, вернула мне былое мужество. Нет, этому не бывать! У меня ещё был ритуальный кинжал; в бою он бесполезен, но в одном он мне мог помочь — оборвать мою жизнь, избавив от пыток и унижений.
Открыв глаза, я ожидал увидеть бегущих ко мне со всех сторон Солнечных воинов, Ищущих, готовых отражать удары моих заклинаний, лекарей в их зелёных плащах позади них, чтобы помогать тем, кто нуждается в лечении. Но на дороге не было никого. Она была абсолютно пуста. Птицы, потревоженные нашим поединком, как ни в чём не бывало, вновь завели свои трели, мои лошади и конь Озарённого мирно объедали траву возле обочины, и лишь убитый мной воин сломанной куклой лежал посреди дороги там, куда отбросила его сила заклинания.
И тут до меня дошло, что кроме меня и его там больше никого не было. Но почему тогда он был один? Где его боевые товарищи, где все эти Ищущие, лекари и другие Солнечные воины? Почему они отправили его одного, без прикрытия и поддержки; каким чудом он вообще меня нашёл? Все эти вопросы вертелись в моей голове, и я не находил на них ответов. Чувство абсурдности происходящего не покидало меня. Почему он действовал столь опрометчиво и безрассудно, зачем разбудил спящего врага, почему дал время подготовить заклинание для атаки? Ведь он мог легко убить меня во сне, или разрубить пополам, пока я готовил своё заклинание; но он напал, когда я был готов сразиться с ним! Очень благородно, но безумно глупо! Раньше Озарённые не допускали таких промахов, и наносили удар сразу, едва появлялся шанс. А здесь в одиночку напасть на мага, разбудив его, и дать время подготовить боевое заклинание! На что ты надеялся, мальчишка? На щит Ищущих? На то, что Серые плащи не слишком сильны в боевых заклинаниях? Нет, всё равно здесь что-то было не так! Я чего-то не понимал и не видел, упускал что-то важное!
Мысли продолжали кружиться в голове, когда неожиданно для меня, поверженный мною воин начал шевелиться. Я не поверил своим глазам! Этого просто не могло быть! После удара заклинания такой мощи в живых остаться было нельзя. Даже потратив часть силы на то, чтобы пробить щит, защищавший Солнечного воина, Молот Валданора должен был разнести на куски тело юноши. То, что оно лежало на дороге, а не валялось по округе в виде сотни кусочков, было удивительно; но чтобы остаться в живых, и даже пробовать шевелиться — это было невозможно! Всё, что я знал и умел, годы учёбы, бессонные ночи, проведённые над изучением заклятий, магические формулы, позволявшие рассчитывать необходимое количество силы для достижения результата — всё это кричало во мне, что это невозможно. Человек не мог выжить после удара Стенокрушителя! Изучая это заклинание, чтобы испробовать его, ударив лишь в половину силы, я разнёс на куски гранитную глыбу; а человеческая плоть не камень! Но вопреки всему, что я знал, Солнечный воин был жив, и даже пытался встать! Изумлению моему не было предела.
Вопреки законам магии и логики, он встал; как ему это удалось, знали лишь боги. Без содрогания и жалости на него даже смотреть было нельзя: левая рука была сломана, лицо разбито, на груди, куда пришёлся удар Стенокрушителя, виднелась вмятина, но панцирь, как это ни странно, выдержал удар заклинания, и лишь прогнулся. Но, несмотря на это, рёбра наверняка были сломаны. Он стоял, и лишь чудо удерживало его на ногах.
Когда он пошёл ко мне, опираясь на свой меч, у меня началась паника. Впервые в жизни я не знал, что делать! Я с трудом удерживал себя от того, чтобы плюнуть на сокровища и броситься прочь от движущегося кошмара. Этого просто не могло быть! Так не бывает! Люди не встают после удара Стенокрушителя! Но Озарённый шёл, приближаясь ко мне шаг за шагом. Лицо его было похоже на маску из крови, один глаз под ней даже не виден, а второй смотрел на меня с такой ненавистью и яростью, что одного этого взгляда хватило бы, чтобы обратить в бегство даже храбрейших. На губах его вздувались кровавые пузыри, но он всё равно шёл, что-то бормоча, и шаг за шагом приближаясь.
С трудом удерживая себя, чтобы не поддаться страху, я лихорадочно перебирал заклинания, которые знал. Одни были слишком сложными, другие требовали много времени для подготовки, третьи были бесполезны. А Озаренный шёл; шаг за шагом он приближался, и я понял, что ещё пара шагов — и мне надо убегать. И когда я уже почти решился отступать, чтобы спасти свою жизнь, я вспомнил о заклинании, которое начал изучать в последние дни своего отдыха на кладбище. На его подготовку не требовалось ни времени, ни большого количества силы. Перст судьбы, неотразимое заклинание пятого круга силы, мгновенно убивающее врага без шанса на спасение; какие бы чары и амулеты не защищали его, он умрёт, как бы силён или велик он ни был. Ни спастись, ни защититься от этого заклинания, было невозможно; но как и у всякой силы в этом мире, у этого заклинания была своя цена, да такая, что десять раз подумаешь, готов ли ты её заплатить. За жизнь, отнятую по собственной воле, маг должен заплатить своей собственной жизнью, и сколько именно мгновений твоей жизни отнимет Мелирана, неведомо никому. Быть может, ты сам умрёшь в тот же миг, как упадёт бездыханным твой враг, или станешь беспомощным стариком, отдав годы жизни за смерть твоего врага.
Глупое заклинание, слишком непредсказуемое из-за его цены; человека можно убить и не используя столь опасные заклинания. Но в тот миг оно пришло мне на ум, и я решил использовать его. Я решил: я не побегу, никогда и ни за что не оставлю свой путь, какую бы цену мне ни пришлось заплатить за это! Что бы ни защищало тебя, Озарённый, что бы ни помогало тебе сейчас идти, удерживая тебя на сломанных ногах, ты умрёшь!
И я выкрикнул шесть слов, что были записаны на последней странице Чёрной книги. Смысла их я не знал: он открывался лишь тому, против кого было направлено заклинание. Но в этот раз магия меня не подвела. Заклинание сработало безотказно, и не дойдя до меня пяти шагов, Озарённый упал, и больше уже не поднялся.
Чтобы убедиться в том, что он мёртв, я проверил его пульс на руке, но биения сердца не было — он был мёртв. Кто бы ему ни помогал, что бы его ни защищало, но остановить заклинание пятого круга, вершину силы магии смерти, это не смогло. Теперь мне оставалось узнать, какую плату назначила богиня. Раз я был жив, значит, самое страшное миновало меня; руки, лицо — всё осталось вроде бы прежним. Плата была невелика.
Облегчённо вздохнув, я взглянул на тело воина, лежавшее в паре шагов от меня. Пыл боя покинул меня, волнение и усталость снова брали своё. Но одно я всё-таки обязан был сделать. Я подошёл к своему противнику и перевернул его на спину. Теперь, когда жизнь покинула его, ярость и ненависть ушли вслед за ними, и я увидел лицо совсем молоденького мальчишки, с каким-то удивлением смотревшего в небо, как будто не верившего до сих пор в свою собственную смерть. Жалость снова остро кольнула в сердце. Я подумал о его матери, которая ждала сына домой, о его семье и близких. Жаль, что так всё сложилось. Я не хотел твоей смерти, Озарённый. Ты честно сражался, мой достойный враг! Прости, что отнял твою жизнь, но ты не оставил мне выбора.
Тело Озарённого я укрыл среди бочонков: бросить его посреди дороги было бы неправильно. Он честно сражался, и был достоин погребения по обычаям его родины. Я знал, кто мне в этом поможет.
Домик Ульмара гостеприимно светил окнами в темноте. Старик как всегда перебирал высушенные травы, связывая их в пучки, а пёс лежал возле очага, и смотрел на огонь. В домике царили тишина и покой, лишь дрова в очаге негромко потрескивали, когда тишину прервали быстрые и сильные удары в дверь. Открыв её, старик увидел на пороге мага, своего недавнего гостя, лишь пару недель назад покинувшего его дом…
Я летел вверх, купаясь в солнечных лучах. Подобно ступенькам на лестнице без конца, подо мной горели звёзды. Радость и счастье переполняли меня, в душе звенела неведомая музыка, наполняя её восторгом и заставляя меня ещё быстрее мчаться вверх. Я слушал музыку звёзд и песню ветра: тепло и радость, обещание встречи и обретение надежды были словами в ней. Эта песня была самым прекрасным, что я слышал. Подобно ветру, который её пел, она так же менялась: вот она звучит, как колыбельная матери, поющей тихонько своему ребенку; а вот она гремит, подобно буре, звенит, как порыв сурового зимнего ветра, наполненного ледяными осколками; она будоражит, она оглушает, как боевая труба, и зовёт за собой в бой, обещая яростную битву! И я изо всех сил стремился туда, куда она меня звала, по мосту средь неугасающих звёзд, навстречу солнечным лучам, туда, где рождается солнце и живут боги.
— Геран!
Я услышал это слово, прозвучавшее в пустоте сквозь слова песни; я увидел его в танце солнечных лучей. Это слово принесло мне боль, предательски заставив вспомнить: это было моё имя, данное мне отцом и матерью. Это имя звучало под сводами храма Гелиона, когда отец, гордый и счастливый, представлял богам своего новорождённого сына. Вместе с именем я обрёл память, и воспоминания бурным водопадом обрушились на меня. Я вспомнил всю свою прожитую жизнь, от мига рождения, до того момента, когда заклятье мага оборвало мою жизнь, оторвав душу от тела.