Вор и убийца
Шрифт:
Тяжелая лапа несколько раз хлопнула меня по плечам, чуть не сбив дыхание.
— Кровь и песок! Гард, ты живой!
— Как видишь, — я криво улыбнулся, вспомнив о Шраме. — Только Джон…
— Знаю, — Акан помрачнел, — отец Томас сказал про него. Он исповедовал его перед казнью.
— Милсдарь Рой, — произнес стоявший рядом горец. Его вытянутое лицо напоминало ослиную морду, — уходить надо. Не ровен час, имперцы на тракте покажутся.
Я согласно кивнул. Позади четыре застреленных огсбурских орка. Нужно поскорей укрыться в лесу. Впрочем, никто и не думал спорить. Мы без лишних слов убрались с тракта на звериную тропу, которая вчера вывела на дорогу к Дорноку.
— Акан, — окликнул я толстяка; тот двигался впереди в двух шагах за осломордым проводником, я следом, а орки вели под уздцы кобылу сзади чуть на отдалении. — Ты как здесь очутился?
— Сам же просил отца Томаса отыскать стоянку Морока.
Значит, нашли, и, раз толстяк ждал меня, до неё рукой подать.
— Далеко до вас от нашего лагеря? — спросил я. — Фосс там?
— Далековато. Сюда, к тракту, мы с час назад добрались. Сменили парней, ждущих тебя, да начали сами на дорогу глядеть. А Оливер в доме у Манрока отлеживается. Слаб ещё. Вот Барамуд полностью оклемался. Эльф мазал его раны каким-то вонючим дерьмом, но и зажили они быстро. Как на собаке.
— Ночевать у орков будем?
— Нет, — сказал Рой, — до темноты не успеем. До становища Манрока полдня добираться, а еще к вам попасть нужно.
Пока пришли к лагерю, лес погрузился в сумерки. Нас, а, вернее меня, уже ждали: кто-то из дозорных успел предупредить. Горцы, все кто был в лагере, столпились в кучу позади отца Томаса и Лилит. Тейвил шевелил палкой в небольшом костерке на окраине лагеря. Рядом сидел на корточках имперский полковник.
Девушка посмотрела на меня с бесстрастным выражением лица. Лилит опиралась на длинный лук со снятой тетивой; прежний охотничий, с которым она почти не расставалась, исчез, и теперь она обладала настоящим боевым оружием. Я решил, что кто-то из горцев отдал её свой. Не иначе, как инквизитор приложил к этому руку.
— Вернулся? — сухо произнес он. Показалось, что инквизитор не очень-то верит собственным глазам. В понимании монаха трудно найти место для вора, что держит слово. Может и так, но клятвенный крест кардинала Антуана связал меня с походом в Запустение крепче железных оков, а без графа Герингена и фанатичного инквизитора с его священным обломком туда соваться я теперь не собирался. Посему не мог не вернуться. Только где ящичек с реликвией? Впервые после побега из Бранда я увидел инквизитора без него.
— Золото? — раздался из толпы кретьян жадый возглас. — Золото принес?
Я выудил из кармана кошель с монетами, поднял его высоко над головой и бросил под ноги. Следом все остальные. Толпа возбужденно загудела!
— Тихо! — возглас инквизитра осек гомон двух десятков глоток. Инквизитор дождался, когда замолкнет последний из крестьян, и продолжил. — Вергельд уплачен.
— Надо пересчитать… — робко возразил тонкоголосый крепыш, нынешний предводитель отряда.
— Так считайте и делите по своему усмотрению, — инквизитор двинулся прочь.
— Святой отец, — я догнал церковника.
— Чего тебе вор?
— Где реликвия?
— Я отослал отца Крига с ней.
— Отца Крига? — только сейчас я понял, что в лагере нет старого монаха и двух драгун.
— Гоподин лейтененат согласился, чтобы его солдаты проводили отца Крига в безопасное место.
— Но куда? Почему? — сдавленно вырвалось у меня. Получается, я вернулся только ради Дара пленного имперца. Без реликвии шансы вернуться из проклятых лесов сильно уменьшились.
— Не твое дело, вор, где это безопасное место, — резко ответил инквизитор. — В последнее время стало слишком много косых взглядов и пересудов о том, что я ношу на плече.
— И что же, святой отец, я теперь свободен от данной вам клятвы? Более не требуется ничего перправить в Арнию?
— Нет, от клятвы ты не освобожден. Ты по-прежнему должен помочь мне перебраться за Долгий хребет.
— После того, как вернемся из Запустения, — я невесело поправил монаха.
— Да, — на сей раз согласился монах, — как вернемся из Запустения.
К нам подошла Лилит.
— Они посчитали, — сказала она. — Золота даже больше, чем нужно.
— От вергельда ты, Гард, освобожден, — отец Томас посмотрел мне в глаза.
Я отвел взгляд. Состязаться с его взором не имел никакого желания. Я очень устал и просто направился к костру Тейвила и Герингена, где уже умостились Рой и двое орков. Тут было весело: толстяк достал объемную флягу и под нарочито напыщенное разглагольствование пустил крепкий напиток по кругу.
Акан угощал ромом. Чертовски неплохим ромом, надо сказать. Горячительное потекло в нутро, меня развязло. Я облокотился спиной о ближайшее дерево, глаза налились свинцом. И тень… Она снова рядом, но сейчас мне совершенно все равно, здесь она или нет… Только почему она защитила меня от зверя?…
Я погрузился в небытие.
— Просыпайся, Николас, пора в путь.
Акан Рой потормошил меня. Я сонно посмотрел на улыбающего на горца и спросил:
— Давно солнце встало?
Сквозь просвет древесной кроне виденелось ярко синее небо, какое редко увидишь в декабре. Стоянку окружала почти полная тишина, я не слышал привычного гула голосов людей из отряда Губошлепа.
— Часа два, — пожал плечами Рой. — Не стали тебя будить, раз ты не просыпался, но пора отправляться.
Поднявшись, я оглянулся. Я чувствовал себя отдохнувшим, но внутренне опустошенным. Путешествие за выкупом отняло неожиданно много сил. Спал как убитый и проспал бы еще долго, не разбуди меня Рой.
Лагерь опустел: вон молятся Велдон и Лилит да Геринген и Тейвил крутятся у двух жеребцов.
— Где все?
— Нету их, — Рой почесал щетину на мяситом подбородке и с явным сожалением поднял пустую флягу, оставленную с вечера у остывшего коста. — Смылись они с твоим золотом в карманах. Но сперва святой отец говорил с каждым и после благословления отправлял восвояси. Оттого проводы и растянулись. Сейчас же отец Томас читает молитву за путешествующих.