Вор из шкатулки архимага

Орлан Нари

— Теперь мне страшно.

На запястьях растворились магические кандалы. Я в неожиданности пошевелила руками. Неужели? Вроде бы проснулась магия внутри меня. Что-то осталось?

— Люби меня, — прошептал хрипло Деян и обрушился на мои губы тягучим поцелуем, придавливая своим горячим каменным телом меня к постели.

Демиурги всевышние! Я отрекаюсь от небес! Яркие взрывы в груди гремели мощнее и мощнее. По венам потекла лава с осколками разбитых границ. Губы пульсировали, горели — я неумело отвечала на поцелуй, тонула в хмельном дурмане. Но Деяну,

кажется, совершенно наплевать, сколько у меня опыта. Он лишь усиливал напор, заводился, прижимался сильнее, впивался в мои губы до сладкой боли. Я несмело коснулась пальцами его спины. Кожу покалывало, а я водила подушечками по горячей атласной коже, очерчивала рельефы стальных мышц.

Колено нагло протиснулось меж моих бедер, и я поддалась, разводя ноги в стороны. Я падала ниже и ниже в своих глазах. Ни капли не могла себя заставить противиться. Ради чего? Возмездие за ложь Высшему демиургу совсем скоро настигнет, так почему не взять все от этой проклятой любви?

Я крепче впилась пальцами в мужскую спину, выгибаясь навстречу. По губам прокатился низкий рык Деяна. Его рука спустилась к бедрам и задрала до пояса сорочку.

В дверь настойчиво постучали. Деян раздраженно махнул рукой в сторону двери, и стук стих. Влажные губы спустились к шее, пробуждая сладостные вспышки под кожей. Я зажала рот ладонью, чтобы не застонать.

— Ваша Светлость! Прошу прощения, но творится страшное! — крикнули в панике из-за двери. Деян прошипел ругательство, и приподнялся на локте. Я, плавая в хмельных волнах, запустила ему пальцы в волосы и скинула кожаный ремешок, что собирал их в хвост.

— Что случилось?! — гаркнул Деян.

— Горы рушатся!

Янтарный взор прожег печать сожаления на моей груди. Жар уплывал за мужским горячим телом. Я села на кровати, обхватывая свои плечи руками, терпя озноб. Деян раздраженно натаскивал на себя одежду, шипел ругательства.

За окном небо расчертили острые ветки шои. Горный хребет не видно. Но как он мог рушиться?

— Дай мне во что одеться, я пойду с тобой.

— Ты останешься здесь, — приказал Деян, заправляя рубаху в штаны. — И пока я не докопаюсь до твоих истинных замыслов, будешь сидеть под замком.

То есть просижу до тех пор, пока не нагрянут иктеки. Потому что самой открыть правду — то же, что сжечь себя заживо.

Злость полосовала внутренности, жгла едким ядом. Невыносимо жить в теле. Как вытерпеть все чувства и эмоции?

— Хорошо, ошибайся, — бормотала я. — Смертельно ошибайся. Эти ошибки нельзя будет исправить.

Деян сверкнул перед дверью гневным взглядом, прежде чем с резким хлопком вписать деревянное полотно в раму.

Я выждала немного времени и кинулась следом, жаля босые ноги о холодный каменный пол. Дверь опечатана магическим заклинанием. Внутри меня теплился могучий огонек, и я бы разбила защиту, если бы что-то не мешало.

Чужое тело, сотканное магией Фрелората. Заперло меня в нерушимую клетку. Нужно попробовать подчинить местные магические потоки.

Тени колыхнулись под кроватью. Почудилось?

Но в углу мрак набух тьмою и потянулся к середине покоев. Я в ужасе отпрянула к птичьей клетке, накрытой бордовой накидкой.

Скиамасы! Как? Здесь, в замке? Никогда не появлялись на территории Эклера — явно опасались того, что попадутся на глаза Деяну, и он поведает о странных демонах на аудиенции у демиурга. А Его Могущество не пропустит рассказ мимо ушей, ибо этих демонов давно ищут по всем мирам, и ждет их страшное наказание за былые побоища, уничтоженные миры.

Куда деться, куда? Я заметалась перепуганной добычей из угла в угол. Треклятое сердце выскакивало из груди.

А с какой стати у скиамасов нашлась безрассудная смелость явиться в покои того, кого они страшатся? Изумление остановило. Я озадаченно наблюдала за тем, как тени собираются в высокую женскую фигуру с волнами белоснежных волос. Черный платок скрывал пол-лица, рога отвлекали ужасом и великолепием, но выразительные глаза, густые ресницы, немного изогнутые брови и невысокий лоб напомнили Сияну.

— Невидимка! — воскликнула она и подплыла ближе. Из-под ее юбки выныривал сизый дым. — Так жаль, что вы не дождались меня в пещере…

— Я… гм… не смогла прийти. Прошу… прощения. Мне помешали. Как?.. — слова застревали в горле, пока я рассматривала мрачное одеяние иномирянки: черная юбка, серый корсет стягивал так грудную клетку, что невозможно бы дышать. Если бы она дышала. — Что произошло?

Она метнулась к птичьей клетке, попутно рассказывая, как попала в Скиалир, что дракон ее там бросил, и шаманка грозилась отобрать воспоминания. За что она и сорвала с нее платок. Сияна подняла накидку с клетки. Тытхобэй крепко спал.

— Ты сделала что?! — меня приморозило к месту от шока.

— Сорвала платок, бокдуш. Потом некоторое время носила его и сама стала… — лунные глаза набрались слезами. Сияна промокнула под ресницами тонкой кистью. — Не намеренно! Хотела скорее догнать Тумана… И если бы не догнала, Деян бы задушил его!

— Деян бы не убил свое творение! Туман ему нужен. Но не суть. — Я схватилась за голову руками. Как хорошо, уши на месте. Мои остренькие эльфийские ушки. — Ты скиамаску разозлила! Она еще и архитектор, говоришь? Я не до конца понимаю их демоническую магию, но Скиалир — это вроде и есть горы! Если он начал рушиться, значит, скиамасы вырвутся наружу. Злые. Свирепые. И пойдут уничтожать все, что попадется на пути.

Сиюминутный порыв швырнул меня к окну. Ничего не видно с третьего этажа, кроме леса. Тихо, жуткая тишина — птицы смолкли. Страх заскреб коготками по спине.

— Скиалир начал рушиться? — тревожилась Сияна. — Я…

— Нужно утихомирить ту скиамаску. Но пока мы будем думать, как это сделать, надо сказать Деяну, чтобы он срочно готовил армию! Срочно! — Я кинулась к двери. — Помоги выйти!

— Как ты предлагаешь ее утихомирить? Отдать воспоминания?

— Нет. Воспоминания — это самое ценное в жизни. Это сама жизнь. Это ты. Хочешь распрощаться с жизнью?