Вор из шкатулки архимага
Шрифт:
— Руководствуясь Мировым Кодексом, Высший суд приговорил признать Деян-тиса Розена нарушителем правил выполнения миссии, возложенной на него при должности диорсотиса, и назначить ему наказание в виде реинкарнации в новое тело с удалением воспоминаний. — Холодный взгляд демиурга равнодушно переместился ко мне. — Вы можете сказать свое последнее слово, Деян-тис.
Что? Как?
— Я хочу обжаловать решение! Мне при выполнении миссии попались демоны, тысячи тварей, каждая из которых была сильнее меня в разы! Если бы я не нарушил правила, они бы Фрелорат уничтожили!
Демиурга
— Ваши нарушения начались до того, как демоны показали себя. Вы могли пойти к ним с миром и попытаться договориться, после чего отдать им артефакт, в то время готовя вирус против ратрхов. Но ко всему прочему вы пленили эфоросу и вынудили ее вам помогать.
— Кто такая эфороса?!
— Ваша надзирательница. Задача Рюинэль-зор контролировать достижение баланса. Что она тоже нарушила. Но приговор у нее свой.
Я впился свирепым взглядом в эльфийку. Придушить бы ее голыми руками. Не зря между нами два слоя мощных прутьев клеток. Брови Рюи сошлись домиком, губу закусила, по щекам текли слезы. Нет, убить ее мало.
— Деян-тис Розен, у вас есть еще что-нибудь добавить? — после паузы осведомился Высший демиург.
Кто-то бы упал на колени и умолял, бросался на тонкие прутья паутины-решетки — одним словом, делал совершенно бесполезные действия. Кто-то, но не я. Например, Рюи. Подозреваю, ее сковали невидимыми цепями по ногам и рукам, чтобы не устраивала душераздирающие спектакли.
Я поумерил пыл и, сдерживая страх в голосе, спросил:
— Ваше решение подлежит обжалованию?
— Я могу дать вам шанс, но лишь пока будут идти часы… — он дернул рукой, чтобы взмахнуть, но я остановил его:
— Ваше могущество, погодите... Могу я воспользоваться этим шансом после того, как вы вынесете приговор Рюинэль-зор Крин? Мне необходимо собраться с мыслями.
Демиурги оживились слегка, переглянулись между собой. Издали донесся тихий шепоток — стало быть, после суда в Храме только и будут судачить о моей вопиющей наглости.
Благо, мне дали время. Перед демиургами раскрылся следующий свиток, и Рюи стали выносить приговор. У меня всего несколько мгновений. Я закрыл глаза, отгораживаясь на время от зала суда и погрузился в размышления.
Из них меня вырвало прозвучавшее наказание для эльфийки. Я опомнился и уставился на нее. Стояла в той же позе, не сводя с меня взгляда.
Ей даже не реинкарнация грозит. Ее просто разорвут на мириады частиц и смешают с космической пылью. Когда ей предложили сказать последнее слово, она произнесла:
— Я знала, что буду наказана. И все же каждый миг, проведенный с Деяном, стоит этой жестокой смерти.
Моя выдержка дала трещину. Я сорвался, кинулся вперед и замер в опасной близости от белесой паутины.
— Это все, на что ты способна?! Всем плевать на твои слезы! Требуй шанс обжаловать решение! Или спаси себя Вечным желанием, если оно у тебя есть… Тебя казнят, ты не понимаешь?!
— Да если бы не ты, любимый мерзавец, я бы жила и горя не знала! Знаешь, сколько раз я
— Это не я виноват! Никто не виноват в том, что ты не в своем уме!
Бурный всплеск воды окатил нас обоих спокойствием. Я отступил. Что на меня нашло? Спором я лишь уменьшаю вероятность того, что добьюсь обжалования.
— Довольно, — заключил демиург. — Рюинэль-зор Крин, вы еще хотите что-то добавить?
— Нет.
— Деян-тис Розен, я запускаю часы. Вы имеете право говорить только пока они идут. Остановятся — вы умолкните.
Я поискал глазами циферблат, но вряд ли таким образом тут измеряют время. Из воды вынырнули высокие песочные часы. Правда, вместо песка в них горкой сложена черная стружка. Часы перевернулись — и она медленно посыпалась вниз, отделяясь от горки с трудом, паря, как черный снег из тучи, мягко шурша.
Время пошло.
— Артефакт Кринтара — очень могущественный и опасный. То, что он достался демонам, моя самая большая ошибка. Но в тот миг, когда на кону стояла жизнь жителей Эклера, другого выбора не было.
Почему-то стружка падала неравномерно. Будто на нее влияли мои слова. И это сбивало с толку. Я перевел взгляд на демиургов, которые в три строгих взора препарировали меня.
— Возможно, сейчас в каком-то из миров демоны создают новых ратрхов, чтобы чужими руками уничтожить неугодных соседей. Я хранил артефакт десять лет, пользовался им, видел воочию демонов. Я готов потратить все свои силы на то, чтобы найти артефакт и принести его в Храм, где ему и место. Он опасен для материального мира. Я прошу заменить мое наказание в виде реинкарнации на испытательный срок. В таком случае получим выгоду мы все.
— Вы закончили, Деян-тис Розен?
Я метнул взгляд к часам — лишь половина стружки проскользнула через узкое горлышко в нижнюю часть колбы. Одна мысль еще блуждала. Правда, спорная.
— Я не отрицаю своей вины. Возможно, быть диорсотисом — просто не мой путь. Как для Рюи было ошибкой стать эфоросой. Музой она была потрясающей.
Шелест стружки прекратился. Проклятые часы! Внезапно остановились. Я попытался издать звук — и ничего. Демиурги прикрылись пологом тишины, принявшись бурно обсуждать мои слова. Уже решили, что я их непрямо упрекаю за то, куда нас назначили? Я недоговорил!
Вдали шепот набирал силу, будто ветер лупил по тонким листьям. Гудели мои мысли — как можно мне стереть воспоминания?! Пусть я нарушал правила, но неужели нет другого наказания? Неужели моя личность не представляет никакой ценности?
Рюи полностью смирилась, лиловый взор почти потух, но не сходил с меня ни на миг. Кажется, она за все время не посмотрела ни на демиургов, ни на сотни теней вдалеке за нашими спинами.
Внутри зудело чувство, что я сделал ничтожно мало для нее. Не так громко, как надо, кричал, призывая ее не сдаваться. Не попросил для нее более щадящего наказания. Понизили бы ее обратно до музы — почему нет? Она заслуживает наказание, но не исчезновение.