Вор комиссара Мегрэ
Шрифт:
– Есть женщины, которым подавай корнишоны, другие объедаются свиными ножками или телячьими головками. А эта – спит.
Мегрэ не слушал. Он восстанавливал в памяти все, чем занимался Рикен, вплоть до сцены на площадке автобуса. Вытащил бумажник – и не оставил себе ни сантима… Позвонил ему, чтобы сказать…
Мегрэ набил трубку, зажег.
– Вы не выпьете с нами последнюю рюмку, комиссар?
Опять Карю. Мегрэ решил согласиться.
– Ну, – дурачился Юге, – кого вы теперь арестуете? Честное слово, ваше присутствие здесь очень впечатляет.
Рикен так плохо выглядел, что никто не удивился, когда он поспешно поднялся и вышел.
– Нужно ввести права пить, как существуют права водить машину, – мечтательно произнес Маки.
Скульптор получил бы без труда такие права, потому что опорожнял рюмку за рюмкой и не пьянел – только глаза блестели, и кровь приливала к лицу.
– За вас, мосье Мегрэ, – произнес Карю, поднимая бокал. – Скажем так: за успех вашего расследования, ведь всем нам не терпится узнать правду.
– Всем, кроме одного, – вторил ему фотограф.
– Может быть, и так, если речь идет о ком-то не из нашей компании.
Когда вернулся Фрэнсис, у него были красные глаза, осунувшееся лицо. Боб принес ему стакан воды.
– Не переношу алкоголя, – он избегал взгляда Мегрэ. – Наверное, пойду спать. Я не спал почти трое суток.
Лишенный былой самоуверенности, он выглядел моложе. Он напоминал незрелого юнца, которого мутит от первой сигареты, и он этого стыдится.
– Пока!
Карю встал, проводил его до дверей, что-то говоря ему вполголоса. Потом сел за столик, где до этого сидел Мегрэ, отодвинул чашку и заполнил чек, а Фрэнсис ждал с отрешенным видом.
– Не мог же я бросить его в беде… Если бы в среду я был в Париже, я бы здесь ужинал… Может быть, ничего и не случилось бы. Он взял бы денег на квартиру, и не пришлось бы ему оставлять Софи одну.
Мегрэ вздрогнул, мысленно повторил эту фразу, еще раз оглядел присутствующих.
– Разрешите проститься…
Ему нужно было выйти на улицу, потому что он начинал задыхаться. Может быть, он тоже выпил лишнего? Во всяком случае, он оставил почти полную рюмку арманьяка.
Он шел по тротуару, и сам не знал куда. Около редких освещенных витрин останавливались парочки, разглядывая стиральные машины и телевизоры. Молодые пары строили планы, подсчитывали.
– Сто франков в месяц, Луи.
– Плюс двести пятьдесят за машину.
Наверное, Софи и Рикен тоже прогуливались здесь. Мечтали ли они о стиральной машине и о телевизоре?
Машина у них была, старый разболтанный «триумф». Рикен бросил его в ту самую ночь, со среды на четверг.
Теперь он мог заплатить за квартиру чеком, который только что получил. Собирался ли он по-прежнему жить в квартирке, где убита его жена?
Мегрэ пересек бульвар. На скамейке спал старик. Перед Мегрэ возвышался огромный новый дом, и половина окон еще светилась.
Другие жильцы были в кино, в гостях или засиживались, как «У старого виноградаря», за столиком в ресторане.
Воздух был по-прежнему свеж.
Мегрэ повернул на улицу Сен-Шарль, вошел во двор. Около входной двери Рикена горело маленькое окошко с матовым стеклом – окно ванной комнаты.
Еще двери, другие освещенные окна как в боковых, так и в центральном здании.
Пустынный тихий двор, баки для мусора, вдоль стен осторожно крадется кот.
Вот закрылось какое-то окно, погасла лампа. Тут живут те, кто рано ложится. А вот на пятом этаже – загорелось. Это похоже на звезды, которые внезапно вспыхивают и гаснут в небе.
Ему казалось, что за шторами он узнал громоздкий силуэт Жослин и растрепанную шевелюру фотографа.
– Около десяти…
Мегрэ наизусть знал распорядок той ночи. Юге и Жослин ужинали «У старого виноградаря», и поскольку они были только вдвоем, то их трапеза не должна была затянуться. В котором часу они вернулись? Фрэнсис и Софи открыли дверь своей квартиры и зажгли свет около десяти, и почти сразу же Фрэнсис вышел.
Там, наверху, по-прежнему двигались тени. Потом остался только один силуэт – силуэт Юге. Юге открыл окно, посмотрел на небо. Потом его взгляд скользнул по двору. Должно быть, он увидел освещенное окно квартиры Рикенов и посередине пустого пространства – силуэт Мегрэ, выделявшийся в лунном свете.
Комиссар выбил трубку, постучал ею о каблук и направился к дому. Он шел со стороны двора, и ему не нужно было проходить мимо комнаты консьержки. Он вошел в лифт, нажал на кнопку пятого этажа и не без труда отыскал нужную квартиру. Когда постучал в дверь, Юге открыл сразу. Наверное, ждал его.
– Вы? – сказал он со странной улыбкой. – Жена уже ложится спать. Войдете или лучше мне выйти к вам?
– Давайте спустимся во двор.
– Минутку… Я ее предупрежу и возьму сигареты.
Через приоткрытую дверь была видна неубранная гостиная, на кресле валялось платье, в котором Жослин была вечером.
– Да нет же, нет! Я сразу вернусь, честное слово… Потом он стал говорить очень тихо. Она отвечала ему шепотом.
– Ты уверен?
– Не волнуйся… Через несколько минут…
Он всегда ходил без шляпы, пальто тоже не надел.
Лифт так и стоял на пятом этаже. Они спустились.
– На бульвар пойдем или во двор?
– Во двор.
Они зашагали рядом в темноте. Когда Юге поднял голову, он увидел, что Жослин смотрела из окна.
В ванной Рикена по-прежнему горел свет. Опять что-то с желудком?
– Вы догадались? – спросил фотограф, кашлянув.
– Мне кажется, да.
– Знаете, не очень-то завидная у меня роль. С тех пор я пытаюсь притворяться. Сейчас в ресторане я провел худший вечер в своей жизни.
– Это было заметно.
– У вас есть спички?
Мегрэ протянул ему коробок и начал медленно набивать одну их двух трубок, которые всегда носил в кармане.
Глава 8
– Рикен и его жена ужинали в среду вечером «У старого виноградаря»?