Воргэн
Шрифт:
– Хорошо, пошли Раскин. На лифте поедем, работает?
– Работает, работает, недавно только профилактику делали.
«Группам, внимание, начинаем», – передал в микрофон молодой.
Лифт плавно поднялся на последний этаж, а когда створки открылись, вдалеке громко хлопнула, закрывшаяся дверь.
– Офицер, давайте начнём оттуда, – Раскин указал на неожиданно закрывшуюся дверь.
– Да, подозрительно. Пойдём, держись чуть сзади, мало ли что, – согласился офицер. – Откройте, полиция! – барабаня в дверь, говорил полицейский, – считаю
– Ой! – раздалось из-за двери.
– Повторяю…
– Не надо, не надо, я сама, – дверь медленно распахнулась и перед офицером предстала женщина.
– Зачем так сразу ломать, у нас и строить сейчас не умеют, а сразу ломать, – пятясь назад к приоткрытому окну, говорила женщина.
«Первый, это третий, что-то выпало из окна восьмого этажа», – послышалось в переговорном устройстве.
«Это первый. Немедленно оцепить, не приближаться, возможно, это бомба».
– Ваши документы, это вы что-то выбросили из окна? – офицер подошёл вплотную к женщине.
– Документы, да-да, документы. Зачем вам документы, и зачем сразу полицию, я ж ничего не нарушала, работаю, плачу исправно, а в экокабинку на этаже не зайти…
– Мне повторить вопрос? Документы! – повышая голос, произнёс полицейский.
– Вот, мои документы, – женщина протянула биометрический паспорт гражданина, но руки у неё дрожали, и карточка выпала из рук, с неестественным гулким звуком, упав на пол.
– Ложи-ись! – крикнул офицер, бросаясь в сторону, прячась в дверном проёме.
«Первый, нужна помощь, оказывают сопротивление. Я на восьмом этаже».
Раскин, недоумевая, лежал накрытый телом полицейского, который сбил его с ног и уложил на грязный пол. Слышалась возня, невнятные крики и вопли впавшей в истерику женщины…
– Благодарю за службу! – говорил Вингир, пожимая руку Раскину, – операция завершена, выявили неадекватный элемент, им займутся в участке.
– Офицер, может, чаю? – осторожно спросил Раскин.
– Нет, – держась за левое плечо, ответил офицер, – ещё рапорт составлять. Предмет, выпавший из окна исследовать, хорошо, что никого не пришибло.
– А с ней что будет? – Раскин кивком головы указал на всё ещё бьющуюся в истерике женщину.
– Сопротивление полиции, покушение на убийство… – начал было перечислять Вингир, но в каморку, где они сидели, вошёл молодой полицейский с докладом: «Офицер, осмотр окончен. Группа готова к отбытию».
– Ладно, Раскин. Потом зайду как-нибудь, и тогда поговорим, а сейчас, сам понимаешь – дела.
– Понимаю-понимаю. Коменданту, что сказать?
– Скажешь, чтоб утром зашёл в участок, сразу ко мне. И вправду, наведите порядок в экокабинках, воняет сильно, – ухмыльнулся Вингир.
Когда за полицейскими закрылась дверь, Раскин устало уселся в кресло, откинулся назад. Он не предполагал, что всё так пройдёт, думал, отвлечь полицейских скандалисткой, чтоб неповадно той было совать нос в чужие дела, да и приструнили б её, спесь сбили, а вот оно как получилось. Но, сама виновата, нечего было выкидывать из окна восьмого этажа обогреватель, который чуть не упал на головы оцепивших здание полицейских, а ещё истеричка, кинулась, расцарапала кому-то лицо. Что ж, каждый с ума сходит по-своему. Раскин закрыл глаза и привычно внутренним взором проверил комнату, где находился совсем недавно познавший свой дар воргэн. Он знал, что больше никого в общежитии не арестовали, да и проверка, считай, на истеричной женщине и закончилась. Остальным полицейские приказали оставаться в своих комнатах, потом, мельком, проверив документы, тут же удалились. Заняться им было чем.
***
– Ты слышал? – встрепенулся Эрик.
– Что? Вроде кто-то стучался, но…
– Нет же, сказали, что полиция с проверкой приехала, – выпалил на одном дыхании подросток.
– Подожди, сейчас посмотрим, – Трис бросил вещи, подошёл к окну и осторожно выглянул наружу. Здание цепью окружили полицейские. – Плохо дела, покажи свои документы, я их запомню, если вдруг спросят, ты мой троюродный брат по материнской линии, на, выучи, – он протянул Эрику сложенный в несколько раз лист бумаги, извлечённый из матраца. – У меня ответы на вопросы готовы, которые обычно задают.
Не прошло и десятка минут, как в коридоре послышался шум, беготня, недовольные крики и вопли.
– Что это? – недоумевал Эрик.
– Взяли кого-то, наверно, без документов, но у тебя, смотрю, они настоящие, да ещё имперские, ты неместный?
– Нет, я от родителей убежал, – соврал Эрик.
– Понятно. Спрячь их, но недалеко, всё равно доставать придётся, я данные запомнил. Память у меня хорошая, правда только зрительная, на слух ничего не воспринимаю, но стоит взглянуть пару раз, могу воспроизвести увиденное, почти в полном соответствии с оригиналом, – похвастался Трис. – Запомнил? Давай спрячу, чтоб не нашли, может ещё пригодится, – произнёс Трис, пряча затисканный листок бумаги.
– Вещи прятать не будем? – Эрик покосился на разбросанные в беспорядке пожитки.
– Нет, мне сертификат дали, что это всё подарок, как кандидату в кадеты, – улыбнулся Трис.
– Собрался в кадеты?
– Наверно, не знаю ещё. Через пару недель получать документ, что совершеннолетний, тогда и подумаю. Кстати, я посмотрел, у тебя подошёл срок менять документ на взрослый образец, так что пойдём вместе. Так веселее, – подмигнул он.
Шум в коридоре постепенно утих. В дверь постучали.
– Откройте, полиция!
– Открыто, входите.
В комнату вошёл полицейский, пристально осмотрел помещение и обратился к мирно сидевшим на кровати подросткам: «Документы и, что это у вас на кровати?»
– Вот документы и сертификат, как кандидату в кадеты выдали, – выпалил Трис.
– А это кто? – полицейский кивком головы указал на Эрика.
– Это мой брат, по материнской линии, прилетел меня проводить в армию. Как только получу документы, так сразу… Вот, его с собой уговариваю, но пока не уговорил.