Ворлок из Гардарики
Шрифт:
– Прошу вас, мой король, опомнитесь! – зачастил епископ. – Ради памяти вашего брата, короля Олафа, прозванного Святым за заслуги перед христианской церковью! Именем Господа нашего, Иисуса Христа, святой Девы Марии! Одумайтесь, ваше величество, иначе мне придется принять меры!
Харальд медленно шагнул к прелату, протянул огромные ладони и сграбастал его за грудки. Черная ткань затрещала под пальцами конунга, привычного и к мечу, и к веслу.
– Ты вздумал пугать меня, святоша?
– Нет, но если…
– Ты ставишь мне условия? Ты? Мне? Да знаешь ли ты, святоша, что я могу отправить гонцов к брату своему Изизлаусу Ярицлейвсону?[53] И через полгода меня будут исповедовать и причащать кенугардские монахи? – как следует встряхнув Бирсейского иерарха, прорычал Харальд.
Епископ держался невозмутимо, хотя его голова болталась на шее так, что казалось – вот-вот оторвется. Когда конунг отпустил его, священник тщательно расправил сутану, проговорил с достоинством:
– Прошу простить меня, ваше величество… – В его голосе звучало смирение, но Вратко видел, как дрожат жилы на шее старика. Покорность давалась епископу неимоверным усилием воли. – Я был не прав. Я проявил горячность, недостойную служителя римской церкви. Вы вправе наказать меня. И я сам, не дожидаясь примерного наказания, наложу на себя епитимью…
Харальд хрипло дышал, сжимая и разжимая тяжелые кулаки. Наверное, больше всего ему сейчас хотелось стукнуть чванливого старика по темени, вгоняя по колено в прибрежный щебень. Но он не стал бы верховным правителем, если бы не умел себя сдерживать.
– Я больше не гневаюсь, – сказал конунг, отворачиваясь. – И я не буду наказывать тебя или изгонять. Иди. Иди и постарайся пару дней не попадаться мне на глаза.
Епископ осенил его крестным знамением и удалился, шагая торжественно, будто на богослужении. Никто не посмел бы обвинить его в трусости.
– Так. – Харальд обвел взглядом оставшихся. – Где это место и почему я не могу туда пойти?
– Это совсем недалеко отсюда, мой конунг, – ответил Халли Челнок. – Местные жители называют эту постройку Брогарским кольцом. Они считают, что некогда здесь обитал злой йотун-людоед, и это – остатки его жилища.
– Йотун? – нахмурился правитель. – Что за бабьи сказки?
– Так говорят люди, – поддержал скальда ярл Торфинн. – Может быть, и врут.
– Я обошел моря от южных до северных. Я видел арапов, рожденных жаркой пустыней, и финнов, которые не знают лета. Но йотунов я не видел никогда!
– Позволь сказать, мой конунг, – учтиво поклонился Хродгейр.
– Говори!
– До недавнего времени я не верил в накилеви. Считал их досужими выдумками.
– И что ты хочешь этим сказать, скальд?
– Мир меняется. Уходят старые боги, приходят новые. Как знать, если в наших краях позабудут аса Тора, достанет ли сил у Белого Бога противостоять вражеской рати, когда наступит Рагнарек, конец света?
– Крамольные речи ведешь, скальд, – хмыкнул в бороду Харальд. – Твое счастье, что епископ ушел. Не то наслушался бы я…
– А ты не его слушай, конунг, нас слушай, – встрял Халли. – Неужто мы, скальды, меж собой не договоримся?
– Что-то много нынче скальдов развелось. Стихи слагать есть кому, а вот воевать… – пробурчал правитель, но складки на его лбу уже разгладились, стал мягче взгляд.
– Мы и бранного пира не чураемся, и за столом впереди других! – подмигнул исландец.
– Ладно. Доберемся до Англии, поглядим, какие вы удальцы. Что вы сейчас от меня хотите, неуемные? – совсем по-стариковски вздохнул конунг.
– Отец! – Мария вскочила на ноги, но едва не упала, покачнувшись от слабости. Хродгейр поддержал ее под локоть.
– Говори уж…
– Мы отправимся туда. К Брогарскому кольцу.
– Кто это – «мы»?
– Я, Хродгейр Черный Скальд и Вратко из Гардарики.
– Втроем? Ну уж нет!
– Я пойду с ними, – почесал бороду Халли Челнок. – А то как иначе они найдут Брогарское кольцо?
– И я пойду, – развернул плечи ярл Торфинн.
– Нет. Ты не пойдешь, – отрезал конунг. – Хоть и хотел бы я…
– Я возьму столько людей из моей дружины, сколько нужно, – сказал Хродгейр. Он по-прежнему поддерживал королевну, которая и не думала протестовать.
– Четверых, самых надежных, – согласился Харальд. – Ну и хольмгардца своего не забудь…
– Не забуду, мой конунг. Он приносит удачу, – улыбнулся Черный Скальд.
– И не будет помехой, если он метким нидом пригвоздит к месту какого-нибудь йотуна. Желательно пожирнее, чтобы каждому нашлось куда воткнуть меч! – взмахнул кулаком исландец.
– Мы прямо сейчас поедем? – встрепенулась Мария.
– Куда ты сейчас поедешь? – покачал головой Харальд. – Завтра поутру.
Конунг нахмурился лишь слегка, но почему-то у всех пропала охота спорить. Да и была ли она? Разве что у королевны, стремящейся в неведомое место за помощью, о которой знала лишь одно – она должна быть. Или у Халли-исландца, вступавшего в пререкания по поводу и без повода. Сам Вратко счел приказ конунга правильным. Не годится отправляться в дорогу сломя голову, не подготовившись. Как говорится, спешка нужна лишь при ловле блох.
Прав был тот купец, который говорил, что урманы ездят верхом только туда, куда не могут доплыть на лодке. Да и то предпочитают добираться на своих двоих – пускай и дольше, зато надежнее. Олаф с Асмундом долго отнекивались, когда им предложили усесться на спины низкорослых северных лошадок. Их можно понять. Вратко, в детстве частенько ездивший верхом, сам опешил, когда увидел, на кого ему предстоит вскарабкаться. Что это за кони – ростом чуть выше теленка? И смех, и грех. Мохнатые, гривастые, злые – каурый жеребец все время прижимал уши, так и норовя достать зубами если не ляжку седока, то хоть круп вороного. Новгородцу пришлось пару раз как следует дать ему по зубам удилами, после чего конек присмирел. Надолго ли?